Ровесники: сборник содружества писателей революции «Перевал». Сборник № 2

Справка.

Дана гражданину Касторке Барану из деревне Топорков, нашей волости, что луг, за ним взятый у Страшного, подтверждается, а документы, выданные Алексею Страшному, аннулируются.

Подписью и печатью настоящее удостоверяю.

Комиссар волземотдела Комар

.

— На, получи… Обманул меня Страшный… Аннулировать надлежит тот документ. Аннулировал, изволь…

Баран бережно сложил документ, запрятал за пазуху и снова пустился в путь.

Дома Касторий никому о своей были не рассказал…

6.

Через три дня на Кувшинке снова стоял Касторий Баран, а Алексей Страшный вновь размахивал перед ним бумагой:

— На, читай… Ты думаешь, выдал тебе бумагу и все… Выкуш… и у меня есть…

Баран прочел удостоверение Страшного:

Удостоверение.

Дано настоящее удостоверение Алексею Страшному о том, что луга Кувшинки за ним закрепляются, а прежде выданные документы на Кувшинки гражданину деревни Топорки Касторию Барану аннулируются.

Комиссар волземотдела Комар

.

У Кастория закружилась под ногами земля. В ушах зашумело, а в уши лез насмешливый голосок Алексея Страшного:

— А ты думаешь как?.. Ох-хо-хо… Не наживал и не лезь… Ох-хо-хо…

Касторий взмахнул большой, как черное крыло ночной птицы, рукой, выхватил у Алексея Страшного бумагу и бросился бежать.

Черными прелыми полями бежал Касторий, приседая хватался за землю, сгребал комки сырой земной мякоти, клал ее на язык и пробовал. Соленая и холодная была мякоть земная…

Бежал Касторий к селу. Беспомощно по ветру развевалась его редкая бороденка, а глаза слезили.

Впереди грохотали-шипели льдины. Горбулевское озеро рвало зимний наряд.

А бежавшему Касторию казалось, что за ним гонится Алексей Страшный и смеется едко и жутко:

— Што ты думал и получишь землю?.. Шалишь!..

7.

Касторий направился к предволревкома Якову Вавилову.

— Яков Семенович! помилуй; что это?.. Пожалей, кормилец?..

И бухнулся Яшке в ноги.

Яшка сидел за поломанным письменным столом, притащенным из барского кабинета и диктовал бумажки секретарю. На нем было широкое серое галифе и френч, на плечах накинута ремянная сбруя, военкомовская и на боку наган висит.

Яшка прыснул от смеха:

— Ты што это, Касторка, — али не узнал меня, что в ноги бухнулся?..

— Яков Семенович, замучили… Ей богу замучили… Застрамили на весь честной мир, стыдно глаза на деревню казать…

Голос у Кастория дрогнул, борода странно дрыгнула, ресницы быстро-быстро заморгали и из глаз выкатились две большие горошинки — мутные слезы.

Яшка вскочил.

— Ты чего это?.. Что с тобой?.. Слезу пущаешь?.. Рази так можно?.. Обидел тебя кто? Вставай…

Хватил сильной пятерней за горб Кастория и поставил его на ноги. Заглянул ему в глаза:

— Да ты и впрямь сердечную слезу пустил… С чего это?..

— Комар обидел, Яков Семенович…

— Комар?

— Посмеялся над моей жистью… Разве так можно, Яков Семенович?

— Што? Как? Расскажи толком?..

Яшка усадил Кастория на скамейку, кругом сгрудились бородатые мужики. Корявые, лохматые, как пни мшистые… Сумрачно слушали.

— Ну, рассказывай…

Баран дословно рассказал быль с документами.

— Так это Комар?.. Идем…

Мужики разом загалдели:

— Это еще не то, Яков Семенович, Комар творит… Он тридцать документов на одну и ту же земельку выдает…

…Яшка, как зверь, ворвался в комнату волземотдела.

— Комар! Глаза у предволревкома горели, как раскаленные угли.

Комар уткнул нос в бумаги и его мышиные глаза бегали по строкам.

— Комар! — закричал Яшка.

Комар на минуту поднял голову.

— Сейчас, Яков Семенович, вот это дело треклятое…

И снова уткнулся в бумаги…

— Ты чего это зарылся в бумаги, будто и впрямь писарь заправский?..

Он большими шагами, как циркулем, отмерил наискось комнату, подошел вплотную к Комару, взмахнул распяленной пятерней и сгреб его за шиворот…

— Кома…р…р!..

Комар побледнел, выпялил глаза, рука его схватила горсть бумаги и в испуге зажала.

Яшка левой рукой извлек из кармана документы Кастория Барана и, держа правой на весу Комара, грозно зарычал:

— Комар, што ээт…т…а?..

— Документы…

— Документы, а зачем ты их выдавал по несколько раз?.. А?..

Глаза у Комара забегали, как мышонки.

— Касторке я с печатками выдавал, а Страшному без печаток…

— Вот тебе печатки!.. Вон!..

Яшка сердито затряс Комара и понес его к выходу.

Мужики расступились.

— Глядите, мужики, как Комар пищит…

Яшка остановился на крылечке, еще раз тряхнул Комара и толкнул его со всего размаха с крыльца:

— Штоб твоего духа Комариного не было. Убью, проклятый!

Комар с разбега соскочил с высокого ревкомовского крыльца, пробежал с десяток шагов, пытаясь сдержать равновесие, потом не сдержал, — пробежал на четвереньках и зарылся носом в сырую весеннюю землю.

По ветру заметались вырвавшиеся из горсти Комара бумажки.