Ровно год

Музыка так гремит, что ей приходится почти кричать; девчачья поп-группа бодро призывает не то держать ритм, не то качать в такт — что-то в этом духе. Под потолком подвешен настоящий диско-шар, одну стену украшают гигантские нарисованные пальмы, выкрашенные светящейся краской, с площадки доносятся возбужденные крики и смех катающихся.

Несмотря на приветствие Мэдисон, Лео слегка взволнована. Она не была на деньрожденных вечеринках уже… скажем, давно, а на роликах в последний раз каталась в шесть лет. Однако сильнее всех разволновалась Стефани. Когда на прошлой неделе Лео, как обычно по пятницам, пришла на ужин в дом отца и рассказала, куда собирается, Стефани в буквальном смысле завизжала от восторга и захлопала в ладоши.

— Это же моя эпоха! — воскликнула она. — Тебе нужен наряд? Заколки? Может, лак для волос? Да-да, без лака просто не обойтись.

— Хорошо, что-нибудь возьму, — пожала плечами Лео.

— Поверить не могу, что старик Мэдисон на свой пятидесятилетний юбилей собирается привязать к ногам колесики, — удивился отец. — Рискованно как-то.

Стефани закатила глаза и отодвинула тарелку.

— Ты зануда, с тобой скучно, — сказала она мужу и протянула руку к Лео. — Тебе как минимум понадобятся неоновые тени для век. — Вставать из-за стола Стефани было уже тяжеловато, и, опираясь на руку Лео, она издала негромкое «уф-ф». — А волосы мы уложим в боковой хвост, — прибавила она по пути к лестнице.

— Пап, я боюсь, — сказала Лео.

— Понятное дело, — спокойно ответил отец. Прожевав кусочек стейка, он произнес: — С Богом, детка.

Стефани с необыкновенным энтузиазмом взялась за образ Лео: она нарядила падчерицу в полосатые легинсы, свитшот с открытыми плечами на пару размеров больше положенного и, чтобы зафиксировать прическу, вылила ей на голову почти полфлакона лака для волос. Кроме того, она заставила Лео надеть массивное ожерелье, которое страшно оттягивало шею.

— За что я должна тебя убить? — уточняет Лео.

— Где отхватила такие легинсы? — вместо ответа спрашивает Мэдисон. — Это винтаж?

Лео не уверена, что Стефани было бы приятно слышать в свой адрес слово «винтаж», поэтому она ограничивается уклончивым:

— Ну, типа.

Мэдисон, конечно же, завязала боковой хвост; на ней видавшая виды балетная пачка, ремень с заклепками и старая майка с изображением Мадонны.

— Это мамина, — показывает Мэдисон на майку. — Идем, подберем тебе ролики. Какой у тебя размер?

— Постой, сначала ответь на мой вопрос.

Мэдисон лишь улыбается. Лео скрещивает на груди руки.

— Клянусь, я ничего не знала до сегодняшнего дня, — начинает Мэдисон. — А сегодня ничего не сказала, потому что испугалась, вдруг ты не придешь и мне придется торчать тут одной с папой и его старперской компанией — выслушивать их воспоминания о «славных деньках». — Мэдисон с ужасом и отвращением изображает пальцами кавычки.

— Ой, а пончиковый автомат не работает? — волнуется Лео. — Если так, то ты права, жизнь меня к такому не готовила.

— Что? А, нет, его запустили, еще когда мы пришли сюда в первый раз. Хлоя, моя старшая сестра, настояла. Она будет диджеить. — Мэдисон жестом указывает на диджейский пульт в дальнем углу площадки, где девушка с длинными каштановыми волосами и в огромных наушниках напряженно всматривается в компьютерный дисплей. — На самом деле наушники ей не нужны, — прибавляет Мэдисон. — Это для понта.

— Ну, если с пончиковым автоматом все в порядке… — многозначительно произносит Лео.

Мэдисон нервно покусывает губу.

— Я не знала, клянусь!

— Мэдисон! Говори уже.

— Ист тоже здесь. — Желудок Лео падает в пропасть и останавливается где-то в районе обтянутых гетрами щиколоток. — Знаю, у вас с ним какие-то крупные терки или что-то такое, но папа нанял его вести фото-слэш-видеосъемку, — объясняет Мэдисон, и Лео, проследив за ее взглядом, видит Иста: в черной рубашке и рваных черных джинсах, с видеокамерой и стабилизатором он скользит по площадке, лавируя между роллерами, часть из которых, честно говоря, катается лучше остальных.

После той громкой ссоры Лео целых шесть недель с ним не разговаривала и видела его только в школьных коридорах. Ей невыносимо признавать, что она скучает по Исту, она ненавидит себя за то, что при взгляде на него ее сердце на миг останавливается. Однако вслух она говорит лишь:

— Ист умеет кататься на роликах?

— Видимо, да, — отвечает Мэдисон. — Значит, ты меня не убьешь? — Она сцепляет пальцы в замок и укладывает на них подбородок; вид у нее одновременно виноватый и дерзкий.

— Убью, но не сегодня. Эти шмотки я взяла напрокат у мачехи, не хочу испортить наряд.

Мэдисон радостно хлопает.

— Класс! Ну, надевай ролики и погнали!

Пару минут Лео привыкает к роликовым конькам, потом выходит на каток и на одно опасное мгновение чувствует, что все важные части тела куда-то разъезжаются, но затем Мэдисон хватает ее за руку и приводит в равновесие. Ист по-прежнему на площадке, серьезный и немного смущенный; заметив Лео, он спотыкается и чуть не падает. Лео отводит глаза, не зная, как начать разговор под сверкающим диско-шаром, а тем временем Принс поет об «этой штуке, что зовется жизнью».