Ровно год

Лео делает несколько кругов, потом забывает об Исте, о своем наряде, тяжелом ожерелье, о сестре и входит во вкус. Друзья родителей Мэдисон отрываются на всю катушку, даже те, кто почти не умеет кататься, из динамиков льется громкая музыка — отличная, надо сказать, музыка, несмотря на хмурую девушку-диджея.

— Следующий, кто закажет «Отель „Калифорния“» группы «Иглз», будет удален с катка, — предупреждает Хлоя, после чего ставит трек «Кьюэ».

Лео смутно узнает песню — отец постоянно слушает ее в машине, где радио настроено на волну ретромузыки, и композиция вполне симпатичная, однако толпа на катке буквально взрывается восторгом.

— Мать твою, я просто балдею от этой песни! — ревет один из роллеров, проносясь мимо, и Мэдисон с Лео, хохоча, пытаются не отставать.

— Это мой папа! — перекрикивает музыку Мэдисон.

— Тогда понятно, почему он в короне! — кричит в ответ Лео, и Мэдисон энергично кивает.

Ист в центре катка — в центре событий. Правда, никто, кроме Лео, не обращает на него внимания, и, нарезая круги, она чувствует, как между ними сгущается напряжение, и у нее уже вспотела шея и пересохло во рту. На первых нотах медленной композиции («А сейчас — песня для всех влюбле-е-е-енных!» — мурлычет в микрофон Хлоя.) Лео покидает площадку и отправляется в снек-бар, берет замороженную газировку с вишневым вкусом и пончик, усаживается за пластиковый столик и переводит дух.

Чуть позже к ней присоединяется Мэдисон. Обмахиваясь рукой, словно веером, она наливает из автомата колу, плюхается рядом с Лео и смотрит на катающихся, время от времени поднимая бокал в безмолвном приветственном тосте.

И пока Мэдисон следит за роллерами, Лео следит за Истом. Несколько раз он бросает взгляд в их сторону, и Лео, опустив глаза, тут же принимается жевать пончик, восхитительный, как все пончики на свете. В какой-то момент Ист подъезжает к прокатной будке, меняет оборудование и вновь выезжает на каток уже с другой камерой. Он петляет между парочками и снимает человеческие эмоции, а гости вечеринки улыбаются в кадр и складывают пальцы буквой «V», показывая знак мира. За работой Ист выглядит иначе — он не похож на того Иста, которого Лео считает своим другом, если, конечно, они все еще друзья. Перед Лео профи, он действует четко и собранно, и уже сейчас в нем можно разглядеть высококлассного специалиста, которым он станет в будущем.

— Дамы! — К ним подгребает отец Мэдисон. Пластмассовая корона немного съехала набок, на шею ему кто-то успел повесить бусы в цветах Марди-Гра — зеленом, золотом и фиолетовом, и весь он запыхавшийся и счастливый, теперь официально пятидесятилетний. — Вы только посмотрите, как потрясающе справляется Хлоя!

— Она первая с тобой согласится, — отвечает Мэдисон, но, когда отец чмокает ее в лоб, не сдерживает нежной улыбки.

Именинник обращается к Лео:

— У вас все хорошо? Ничего не нужно? Кстати, я Майк, папа Мэдисон!

— Здравствуйте, — вежливо говорит Лео. — Я Лео. С днем рождения. Спасибо, что пригласили.

— Чем больше народу, тем веселее, верно? Пончики уже пробовали?

Вместо ответа Лео демонстрирует скомканную, в жирных пятнах вощеную бумагу.

— Отлично! — Отец Мэдисон кладет руки на плечи дочери. — Схожу за «Спрайтом» для твоей мамы, она изнемогает от жары, — объявляет он и, грохоча роликами, укатывается прочь.

— Ух ты, твой папа такой… — Лео вдруг понимает, что не знает подходящего слова, чтобы описать эту кипучую энергию.

— Он бывает разный, — с печальной улыбкой говорит Мэдисон.

— Нет-нет, я хотела сказать, что он чудесный.

— Чудесный, — соглашается Мэдисон. — Во многом.

При помощи ложечки на конце соломинки Лео вычерпывает из стакана остатки напитка.

— Ты говорила, несколько лет назад он серьезно болел?

— Да, я тогда училась в средних классах, а Хлоя заканчивала школу. — Мэдисон встряхивает стакан с колой, звенят кубики льда. — Проблема со щитовидкой. Он здорово всех нас напугал. — Она нервно усмехается. — Прости, мне неловко рассказывать тебе об этом после… истории с Ниной.

— Все нормально, — говорит Лео, и это правда. — Я рада, что твой папа жив.

— Я тоже рада. Но после выздоровления он, по его собственным словам, начал «говорить жизни да». Уволился с работы, занялся виндсерфингом, все такое.

— Ничего себе. — Лео представляет своего отца на доске для серфинга или на роликах. Нет, невозможно. — Это же здорово, что он открыт всему новому.

— Ага, — подтверждает Мэдисон, однако в ее голосе сквозит скрытая боль, и Лео это чувствует. — Только иногда он… перегибает палку, что ли. Он и вправду отлично умеет мотивировать и меня, и Хлою, и он прекрасный отец, но порой… — Она умолкает и вновь встряхивает кубики льда в стакане. — Порой хочется иметь такого папу, который поймает тебя, если ты прыгнешь со скалы, а не прыгнет вместе с тобой, понимаешь?

— Да, — кивает Лео и думает о своем отце, который сейчас, скорее всего, сидит дома на диване и вместе со Стефани смотрит «Нетфликс» — какой-нибудь сериал десятилетней давности, который все уже видели. — Понимаю.