Ровно год

Лео и мама синхронно качают головой, Денвер энергично виляет задней частью туловища, дожидаясь, когда его почешут за ушами. Несколько минут спустя, когда пожарная бригада покидает дом, его терпение вознаграждено. Слава богу, машина уезжает без мигалок и сирены, от воя которой у Лео до сих пор сводит зубы и все тело застыло в напряженном ожидании какой-то уже свершившейся катастрофы.

После того как пожарные уехали и мама, натянув свитер, вышла на лужайку и успокоила встревоженных соседей — все в порядке, ничего страшного, просто забился дурацкий дымоход, — они с Лео стоят в прихожей и смотрят друг на друга. Дымом они не надышались, но в доме до сих пор воняет, словно вблизи костровища в разгар туристического сезона.

— Ну что, — мама упирает руки в бока. — Может, переночуем в гостинице?

Лео улыбается.

★

Часом позже они стоят в вестибюле отеля «Вестин», мимо которого проезжали раз триста, а внутрь не заходили ни разу. Возле стойки регистрации установлена рождественская елка, вся в праздничных огоньках, негромко играет джазовая композиция — Лео старается вспомнить ее название, пока мама общается с администратором. Денвер, в ошейнике и на поводке, стоит между ними и оглядывается по сторонам с выражением беспримесного собачьего счастья. Лео не может сказать наверняка, то ли он в восторге от перспективы познакомиться с целой толпой новых людей (которые, вероятно, почешут ему пузико), то ли просто рад вырваться из провонявшего гарью дома.

— «Радуйся, мир!» — восклицает осененная Лео. И мама, и администратор удивленно оборачиваются. — Простите, это песня… Я пыталась… просто… А, нафиг.

Свободны лишь номера с одной двуспальной кроватью, а значит, Лео и маме придется спать вместе, но когда администратор передает им ключи со словами: «Доставка еды и напитков работает до полуночи», Лео чуть вздергивает брови.

Разумеется, Лео не предполагала проводить Сочельник в отеле и угощаться закусками из ресторана, однако если она что и усвоила за прошедший год, так это то, что предполагать грядущие события не имеет смысла: Вселенная все равно заберет бразды правления и сделает по-своему.

Вот так и выходит, что Лео и мама в одинаковых белых махровых халатах сидят на огромной двуспальной кровати, уплетают жареную картошку с палочками моцареллы и смотрят на канале «Холлмарк» фильм про дух Рождества. Мама заказала бокал вина, Лео — колу; газировку приносят в стеклянной бутылке, которая смотрится гораздо круче жестяной банки. Если обычно они просто отрывают от рулона бумажные полотенца, то сегодня пользуются льняными салфетками, и это тоже шаг на уровень вверх.

Обмакнув ломтик картошки в соус, похожий на ранч, Лео кидает его в рот. Денвер свернулся калачиком в изножье кровати, голову уложил на лапы. От него пахнет арахисовым маслом, которое прислали из ресторана после того, как официант, доставивший их еду, сказал, что Денвер напоминает ему пса из детства. Сегодня Денверу впервые отдельно подали арахисовое масло, и Лео подозревает, что песик будет разочарован, вернувшись домой к ежедневному сухому корму и редким лакомствам для очистки зубов.

— Это явно снимали в Калабасасе![9] —Лео указывает на телеэкран палочкой моцареллы.

Мама, сменившая контактные линзы на очки в роговой оправе, приподнимает брови.

— Да уж, снег выглядит абсолютно ненатуральным. — соглашается она. — Актеры, должно быть, вусмерть зажарились в своих шарфах и шапках.

— Мы с Ниной всегда тайком вылезали из кровати и приходили смотреть телевизор, а вы с папой дрыхли на диване и ничего не слышали.

— И сколько же вам тогда было? — улыбается мама.

— Не знают, может, восемь и шесть. Это все Нина. Она считала старые фильмы романтичными.

Мамина улыбка становится шире.

— Она обожала все, связанное с любовью, верно? Девочка с большим сердцем… — Мама смотрит на Лео: — А тебе эти фильмы нравились?

Лео макает палочку моцареллы в соус маринара, откусывает и приходит к выводу, что сырные палочки даже в холодном виде — это невероятно вкусно.

— Думаю, нам больше нравилось не ложиться спать и всю ночь тусить вместе, и неважно, что там показывали по телевизору. Это был наш… — медленно произносит Лео, словно ее губы впервые пробуют выговорить эти слова, — секрет, и кроме нас никто про него не знал. А теперь знаю только я… то есть до этого момента. Но у нас с Ниной было еще много всего общего, разных приключений, и теперь мне не с кем делить эти воспоминания. Знаешь, именно об этом я больше всего тоскую, когда думаю о Нине: мне не хватает разговоров о ее старых приключениях! И ожидания новых приключений.

Лео не знает, отчего блестят мамины глаза — это слезы или просто свет от телеэкрана?

— Я понимаю, о чем ты, — после долгой паузы говорит мама. — Нина и сама была приключением с той самой минуты, как появилась на свет. Когда она родилась, то просто таращилась на нас. Молча. Не сомневаюсь, она оценивала нас с папой. И не без причины. — Мама мягко усмехается. — Мы понятия не имели, что делали. Да и сейчас не всегда понимаем.

Лео отпивает немного газировки.

— Мам…

— А?

— Стефани беременна.