Роза

В южном шлюзе стояла баржа, направлявшаяся вверх по течению. Весь ее экипаж — глава семьи, его жена, двое мальчишек, три девочки, коза с необыкновенной величины сосками и две линяющих кошки — пребывал на палубе и глазел поверх кормового румпеля на человека, по самый подбородок погруженного в воду. Одежда человека вспучилась и колоколом плавала вокруг него.

Конструкция шлюза не отличалась сложностью: одна из камер предназначалась для пропуска судов вверх, другая — вниз по течению, каждая из них была оснащена двумя парами ворот. Размерами, однако, каждая из камер была лишь немного больше баржи и, когда очередная из них заходила в шлюз, свободного пространства оставалось примерно на шесть дюймов с бортов и не больше чем по футу с носа и кормы. Находившаяся сейчас в шлюзе баржа была пришвартована так, что нос ее упирался в верхние ворота шлюза; в противном случае погруженного в воду человека было бы вообще не видно.

Уровень воды в шлюзе регулировался встроенными в ворота затворами, которые переводились вверх или вниз. Но шлюз был старый, десятки барж ежедневно на протяжении многих лет ударялись об него, а потому через обращенные вверх по течению ворота во многих местах с громким шумом били струи, и уровень воды в камере повышался на глазах. В обычных обстоятельствах во всем этом не было бы ничего особого: стоило только открыть нижние ворота, и вода бы немедленно опустилась. Но теперь падающая вода раскачивала баржу, заставляя ее биться о стены шлюза и с глухим стуком ударять в нижние ворота. При этом находящийся в воде человек всякий раз оказывался вынужден нырять, а потом выбираться на поверхность, едва цепляясь пальцами за измочаленное верхнее бревно дубовых ворот или же за покрытые илом и слизью кирпичные стены шлюза.

— Силкок каким-то образом угодил ногой в затвор нижних ворот, — пояснил Мун. — Шлюз тесный, места одновременно и для баржи, и для Силкока в нем не хватает. Но верхние ворота нельзя открыть, не подняв уровень воды, а это значило бы утопить Силкока. Нижние же невозможно открыть, потому что суда стоят впритык друг к другу. Хорошую ловушку он себе устроил.

— Почему бы не опустить затвор и не высвободить ногу? — спросил Блэар.

— Правильно, это самое простое решение, — согласился Мун. — На каждой барже есть приспособление — мы называем его «ключ», Леверетт может подтвердить, один из его дедов был шлюзовым мастером, — для опускания и поднимания затвора, но кто-то из матросов сорвал насечку на гайке храповика, на которую надевается ключ. Так что хоть ключей у нас и много, толку от них никакого.

Блэар обратил внимание, что несколько человек по очереди ныряли в воду с внешней стороны нижних ворот.

— Они пытаются отыскать эту гайку, — пояснил Мун, — но в канале черно от скопившейся угольной пыли, как в Стиксе. Мы ждем, должны привезти новую гайку; а пока, как это там говорится: «Не было гвоздя — пал конь; не стало коня — проиграли сражение»?

— И сколько уже Силкок сидит в этой ловушке?

— С шести утра. Я вам говорил, мы дважды предупреждали его, чтобы он убрался из города, поэтому он не называл своего имени и признался, кто он такой, лишь перед самым началом праздника.

— Вы могли бы сказать мне сразу, как только приехали в театр.

— И пропустить выступление лорда Роуленда? Надеюсь, вы не забудете передать Его Светлости лорду и самому епископу, что старший констебль оказал вам всякую необходимую помощь и лично сопровождал вас в процессе вашего расследования? Мистер Леверетт, вы проследите за этим?

— Разумеется.

— Как это произошло? — спросил Блэар.

— Обратите внимание, на шлюзе нет пешеходных мостков. Мы предупреждаем, что этого нельзя делать, но некоторые дураки все равно переходят шлюз по верхней кромке ворот. Обычно это делают те, кто из пивнушки-то едва смог выбраться. Наверное, Силкок тоже пытался так перейти и свалился. Поучительный пример, правда?

— Начальник полиции любит примеры, — заметил Леверетт.

— Их хорошо запоминают, — ответил Мун.

Сквозь мокрые волосы у Силкока зияла рваная, шедшая через всю голову рана, через которую виднелась кость черепа.

— А это у него откуда? — спросил Блэар.

— Должно быть, ударился при падении о баржу. Она простояла в шлюзе всю ночь.

— И что, шкипер его не видел?

— Нет.

— Вы хотите сказать, шкипер поднял затвор, защемив при этом ногу Силкока, и даже не заметил этого?

— Я хочу сказать, что шкипер, вероятнее всего, был настолько пьян, что не обратил бы внимания, даже если бы перед ним расступились воды Красного моря. И сам он наверняка был пьян, и его жена, и их дети. Не исключаю, что даже кошки и собака. Я прав, мистер Леверетт?