Роза

— Вы сегодня выглядите так, будто заново родились, — приветствовал его Леверетт.

— Да, — согласился Блэар, подумав про себя: «Приходится». Ему во что бы то ни стало нужно было произвести впечатление успешного хода расследования прежде, чем начнет трепаться и распространять сплетни Роза Мулине. Как только она примется развлекать подруг сенсационными рассказами о его полуафриканской дочери, потребуется совсем немного времени, чтобы эта новость достигла ушей доброхотов, следящих в Уигане за добродетелью, и тогда даже епископ Хэнни не сможет остаться безучастным к скандалу вокруг смешанного брака. Как он тогда высказался по поводу прозвища «ниггер Блэар»? — «Не поощряйте этого». Теперь епископ просто выгонит его, не заплатив ни гроша.

— Сегодня у нас среда? — Блэар забрался в коляску.

— Совершенно верно, — ответил Леверетт.

— Мэйпоула последний раз видели тоже в среду. По средам после обеда он всегда отправлялся в «Дом для женщин». Вы хотели, чтобы я нанес визит вежливости преподобному Чаббу; давайте сейчас это и сделаем. А потом пообщаемся с полицией. Есть там старший констебль Мун, надо бы с ним встретиться.

— Нам стоило бы предупредить Шарлотту, что мы заедем в «Дом».

— Пусть это будет для нее сюрпризом.

Они тронулись, проехали некоторое время, и только тогда до Блэара вдруг дошло, что Леверетт не только проявил странную в данном случае чувствительность к этикету, но и в коляске он сидел несколько напряженно и как-то слишком уж прямо.

— Вы себя хорошо чувствуете?

— Боюсь, что вчерашняя поездка на шахту дает себя знать. Мой дед был шахтером. Он мне рассказывал всякие истории, но я только теперь начинаю понимать, что он имел в виду, когда говорил о взрывах, обвалах, сыплющихся сверху камнях. О низких штольнях. — Леверетт приподнял шляпу и продемонстрировал перевязанную бинтами голову.

— Отлично смотрится. Вы в них как султан в тюрбане.

Сразу же за въездом в имение «Хэнни-холл» стояли ворота поменьше, от которых вглубь вела неширокая извилистая дорожка. Лишь когда они отъехали по ней достаточно далеко от ворот, Блэар сообразил, что они едут по закрытому внутреннему парку. Справа и слева от них правильными рядами выстроились деревья — платаны, каштаны, буки; боковины дорожки были обсажены пурпурными крокусами; коляска покатилась по тщательно выметенной аллее, в конце которой виднелась небольшая крепость. Когда они подъехали ближе, Блэар рассмотрел, что крепость ненастоящая. Это был трехэтажный кирпичный дом с выложенными известняком парапетами, с декоративными башенками, бойницы которых украшали окошки из цветного стекла; все это сооружение окружал не ров, а клумбы примул всех цветов и оттенков. Две молодые женщины в простых серых платьях без турнюров сидели в садовой беседке. Третья, тоже одетая во все серое, появилась в дверях, держа на руках спеленатого ребенка.

— Это и есть «Дом для женщин». Раньше он служил коттеджем для приезжавших в имение Хэнни гостей, — пояснил Леверетт.

— Коттеджем?!

— Как-то раз здесь останавливался принц Уэльский. Хэнни привык все делать с размахом. Подождите меня здесь.

Леверетт прошел в дом. Через распахнутое окно Блэару видна была группа молодых женщин в одинаковых серых платьях, сгрудившихся возле исписанной арифметическими примерами доски. Блэар испытывал неудобство от того, что он, мужчина, явившийся сюда без приглашения, как будто подсматривает в чужие окна; и ему стало вдруг любопытно, как должен был чувствовать себя здесь Мэйпоул, даже под броней одежды священника. Через другое открытое окно видна была классная комната, загроможденная перебинтованными муляжами конечностей. Крепкое телосложение и красные щеки некоторых из учениц сразу же выдавали в них шахтерок, болезненный вид других свидетельствовал, что их жизнь проходила на фабрике. В серой униформе, они сидели, напряженно выпрямившись, противоестественностью напоминая тех девушек, которые, нацепив бумажные крылья, изображают на рождественских праздниках ангелов.

Леверетт вернулся.

— Шарлотта хочет, чтобы они получили какую-нибудь специальность, — проговорил он, проследив за взглядом Блэара. — Одна из таких специальностей — медсестра. И еще она требует, чтобы девушки научились читать.

— Поэзию?

— Главным образом книги по экономике и гигиене.

— Вполне в стиле Шарлотты.

— Она в розарии, — нерешительно, будто в твердой уверенности, что совершает поступок, о котором ему предстоит крепко пожалеть, произнес Леверетт.

Они обошли дом с той стороны, где окружавшая его лужайка, обтекая густо засаженные рододендронами круглые клумбы, полого спускалась к видневшейся в отдалении самшитовой изгороди. Из-за нее до Блэара и Леверетта все явственнее доносились два резких и знакомых голоса.

Говорил Эрншоу: