Роза алая, роза белая

Он протянул руку, сдернул капюшон и удивленно открыл рот, увидев тонкое лицо, массу сверкающих огненно-золотых волос, убранных под черную шелковую сетку, и огромные аквамариновые глаза.

— Моргана!

Единственное слово сорвалось с его уст. Он явно не ожидал увидеть свою жену.

Преодолевая дрожь в коленях, Моргана прошла к столу, вынула из-под плаща маленький сверток и молитвенник в темном шелковом переплете и трясущимися руками положила их на стол.

— Я кое-что принесла, Робин. Этот плащ, что сейчас на мне, я тоже оставлю здесь, чтобы вам было теплее. Весна не спешит в Англию в этом году.

Она сбросила тяжелый, подбитый мехом плащ, оставшись в более легком, из простой зеленой шерсти, и окинула комнату быстрым взглядом. Темница была скудно обставлена, с узкой прорезью вместо окна, однако не так ужасна, как она себе представляла. На соломенном тюфяке лежала перина, вдоль стены стояли резные сундуки, а на маленьком столике — шахматная доска с фигурками из слоновой кости и эбенового дерева. Судя по остаткам еды, узника недурно кормили. Она опасалась худшего.

Робин следил, как жена изучает его тюрьму, затем поклонился с очаровательной беспечностью, завоевавшей ему так много честных сердец.

— Добро пожаловать в мое королевство, миледи Хартли. Хоть и не такое большое и богатое, каким я жаждал управлять, зато на него больше никто не претендует.

Моргана не обратила внимания на его саркастический тон.

— Я вижу, с вами хорошо обращаются.

— Изменников королевской крови голодом не морят. — Его губы горько скривились. — Вероятно, Эдуард помнит, что по знатности я не уступаю ему. Однако сейчас речь не про него. Будьте добры назвать причину, по которой вы оказали мне честь своим визитом. Моргана печально посмотрела на него.

— Странно слышать от мужа такое. Я здесь потому, что, несмотря ни на что, я все еще ваша жена.

Для нее ответ был очевиден, ведь девиз ее семьи — «Преданность до смерти». В то время как Робину прекрасно подходили слова, начертанные на гербе рода Хартли: «Хочу и беру».

— Если вы скажете, в чем нуждаетесь, я постараюсь принести это в следующий вторник.

— Так, значит, вы не слышали? — Он напряженно смотрел на нее. — Странно, что столь пикантная новость до тюрьмы добралась быстрее, чем до наперсницы короля.

— Новость? Какая?

— Эдуард, мой дорогой кузен, подписал мне смертный приговор. Завтра в полдень я встречусь с госпожой Плахой на Тауэрском холме.

Моргана не сразу поняла смысл слов Робина и молча смотрела на него.

— Какой поэтичный конец, — продолжал он. — Нас обвенчали по приказу короля, а теперь нас разведет меч его главного палача. Или мне, как изменнику, положен топор? В любом случае я надену новый алый дублет[1] — под цвет собственной крови.

Моргане стало дурно.

— Не шутите над этим, Робин! Здесь какая-то ошибка. Эдуард сказал бы мне...

Лицо Робина злобно вспыхнуло.

— Вы всегда любили его, не правда ли? В других обстоятельствах ваша преданность была бы даже трогательна.

— Вы забываете, что Эдуард не только мой государь, но и опекун. И, если уж говорить о преданности, я всегда была верна своей супружеской клятве.

— Неужели, дорогая? Как мило. Ибо я не могу похвастаться тем же. Но ведь я и не скрывал своих измен.

Как часто случалось прежде, Моргану больно задело его пренебрежение, и, несмотря на добрые намерения, с которыми она пришла сюда, она вспылила:

— Вы бы не оказались здесь, Робин, если бы ваш меч был таким же острым, как ваш язык.

— Тогда давайте помолимся, чтобы топор палача не уступил в остроте моему языку.

— Простите мои необдуманные слова, Робин. Пожалуйста, простите меня.

Робин отошел к узкой прорези, заменяющей окно, всего в один фут высотой и два дюйма шириной, и уставился на темное небо.

— Две звезды. Мое маленькое королевство удвоилось. Раньше я видел только одну. А послезавтра увижу все... а может, и ни одной. Как вы думаете, в аду есть звезды?

— Простите, Робин, — уныло повторила Моргана.

Он резко повернулся к ней, и впервые в его лице не было ни лукавства, ни насмешки.

— Это я должен просить прощения. И не только за слова, но и за многое другое. Я всю жизнь жаждал власти и удовольствий, и вот куда это завело нас обоих...

Робин подошел к жене и положил руки на ее плечи, с несвойственной ему серьезностью заглянув ей в глаза. Что он увидел там? Осуждение? Прощение?

Их брак был сделкой, принесшей Робину прекрасные уэльские земли Морганы, а ей — его защиту. Разумный и выгодный контракт. По крайней мере, так считал король Эдуард. Вначале Моргана надеялась создать семью на пепелище собственных надежд и мечтаний, но Робин прямо из ее постели отправился в объятия любовницы. Он потратил доходы от ее владений на подготовку мятежа и чуть не оставил ее нищей, поскольку обычно человека, приговоренного к смертной казни за измену, лишали всех гражданских и имущественных прав. И теперь, похоже, для него настал момент пожинать плоды своего честолюбия.

Пальцы Робина впились в ее плечи.

— Надеюсь, в следующий раз Эдуард подберет вам лучшего мужа.

— Я никогда больше не выйду замуж. Предпочитаю монастырь.

Он продолжал, как будто не слыша ее: