Роза Дюруа

Маленькая Лус с детства росла доброй и послушной девочкой, и все же Роза с улыбкой замечала инстинктивное кокетство в своей дочке. Лус с малых лет небезразлично было, как она выглядит. Перед походом в гости обычно много времени проходило за обсуждением кофточек и юбочек, повязыванием ленточек и тому подобными вещами. Благодаря этому Лус рано почувствовала интерес к рукоделию и шитью, и теперь для нее одним из любимых развлечений было сшить себе какой-нибудь наряд по выкройкам из модных журналов.

Лус появилась в гостиной в своем новом костюме для выступления. Он был сделан в народном мексиканском стиле: ярко-голубое платье с пышной юбкой, отделанной кружевами, в котором хрупкая фигурка Лус казалась особенно трогательной, а в руках большой расписной веер, без которого не обходится ни один народный праздник в Мексике.

— Мама, посмотри! Правда, здорово?

— Ну конечно, моя радость. Беги покажи Томасе. Пусть она тоже порадуется.

— Мамочка, я же тебе самого главного не сказала. Наш дирижер дон Антонио сказал, что наш хор включили в список кандидатов для телевизионного фестиваля в Мехико и если мы пройдем отбор, то, может быть, на пасхальные каникулы нас пригласят в Мехико. Представляешь? Нас будут показывать по телевидению. Дон Антонио сказал, что это очень большая ответственность и что надо очень серьезно готовиться.

— Подожди, дочка! Как в Мехико? Кто поедет? — растерянно переспросила Роза.

— Мамочка, я же тебе объясняю, если мы пройдем отбор, то весь наш хор поедет, вместе с доном Антонио, конечно. Он сказал, что муниципалитет обещал дать деньги на дорогу. Мама, представляешь? По телевидению будут показывать наш конкурс. А потом…

— Ну, ты у меня совсем размечталась, — через силу улыбнулась Роза. — Ведь еще ничего точно не решено. Может быть, поездка еще и не состоится.

В этот момент в дверь позвонили. Это была Лаура.

— Здравствуйте, тетя Лаура. Ладно, мамочка, я пойду к себе. Не буду вам мешать.

Лус легкой танцующей походкой выбежала из комнаты.

— Боже, какая у тебя чудная девчонка растет, — улыбнулась Лаура. — Настоящая артистка.

— И не говори, — вздохнула Роза. — Только об этом и мечтает.

— Так радоваться надо, если у дочки талант.

— Это все верно, только с талантами хлопот в жизни еще больше. Ну, хватит об этом. Расскажи лучше, что у тебя нового.

Живые глаза Лауры враз погрустнели.

— Ах, подружка, ты же знаешь: мое новое — это все то же, что и всегда. И за что мне такие напасти? Сколько раз себе слово давала самой ему не звонить и первой с ним встреч не искать.

Роза прекрасно понимала, что речь идет о пятидесятилетнем Хасинто Мендесе, директоре банка «Кредито насьональ». Лаура, работавшая фотографом, познакомилась с ним три года назад, когда делала снимки конференции Национальной ассоциации банков, проходившей тогда в Гвадалахаре. Обаятельная и остроумная женщина, невысокого роста, со светлыми волосами и пленявшей всех лучезарной улыбкой привлекла внимание сурового и неприступного на вид дона Хасинто.

— Понимаешь, — рассказывала потом подруге Лаура, — когда он пригласил меня пообедать в ресторане, чтобы обсудить возможность изготовления фоторекламы для его банка, мне и лестно было, и забавно. Еще бы: дон Хасинто такая известная личность в городе, и вдруг ищет со мной встречи.

— Еще бы не понять! Ты небось тут и блеснула, показала ему все свое обаяние.

— Похоже, что так. А потом… еще деловая встреча, потом напросился в гости. Ну и…

А потом случилось то, чего Лаура не ожидала. Эта гордая и образованная молодая женщина, привыкшая всего в жизни добиваться сама, вдруг влюбилась.

— И чего я в нем нашла? — сетовала Лаура. — Маленький, толстенький, по характеру тиран. Неужели меня такие привлекают?

«Вот и пойми после этого женщин, — подумала про себя Роза. — Ну зачем умнице и хохотушке Лауре мучиться из-за этого несчастного банкира, который к тому же старше ее на семнадцать лет?»

Вот и сейчас ей вспомнились многие подобные разговоры и слезы, выплаканные при этом Лаурой.

— Да ведь мы сколько раз с тобой об этом говорили, — не выдержала она. — Ты ведь сама соглашалась, что пора тебе с этим кончать.

— Розита, послушай, но я же люблю его. И он меня любит.

— Любит? Мне кажется, больше всего он любит себя и свой покой.

— Это правда. Я же знаю, что у него жена и дети и что он никогда их не бросит. Но, Розита, зачем же он мне обещал…

— Эх, ты, глупенькая. Неужели ты не знаешь, что мужчины горазды обещать. Подожди, как-нибудь расскажу тебе при случае, каких я обещаний наслушалась.

— Я уж сколько раз себе зарок давала: не звонить ему, не искать встреч. И ничего с собой поделать не могу: места себе не нахожу, рука сама к телефону тянется.

— Не волнуйся, Лаура, не ты одна такая. Видно, все мы, женщины, в этом смысле глупости делаем.

— Роза, но ты же не такая. Вот сколько лет я тебя знаю, а ты вся в работе да в дочке, никого к себе близко не подпускаешь.

Роза тяжело вздохнула:

— Это потому, моя милая, что я в свое время больше, чем другие, глупостей наделала. Вроде как свою долю уже перебрала. Это меня теперь и сдерживает.