Роза для короля

Юноша открыл глаза и уставился на высокого толстого щеголя. Правда, лоск его несколько портило то, что одежда его, отделанная шелком, была заляпана жиром.

– Я к Та… – только и успел сказать Гринер, и тут же многострадальное ухо оказалось зажато пальцами толстяка.

– Хозяин! – взревел высокий неряха. – Почему пускаешь на порог всяких оборванцев?

– На себя посмотрите, – буркнул Гринер, выворачиваясь и устремляясь в дальний угол. Не потому что увидел там знакомых, просто там стояло множество табуретов и столов, не представляющих сложности в преодолении для Гринера, но могущих стать весьма серьезной преградой для подвыпившего толстяка. По пути юноша умудрялся вертеть головой, выискивая в толпе Таллирена.

– Не обижай мальца! – встал на его защиту худой бард с длинным носом. На камзоле у него была вышита арфа. Гринер направился к нему и проникновенно заголосил:

– Я Талли ищу! Я его подмастерье!

Группа бардов, менестрелей и просто цветасто одетых людей оживленно принялась вспоминать, где в последний раз они видели столичную знаменитость. Мнения разделились, но большинство высказалось за то, что он лежит где-то в канаве с перерезанной глоткой, за те псевдо-патриотические стишки, что давеча написал. Гринер махнул уже на них рукой, когда один из парней, скромно сидевших в уголке с одной кружкой пива на пятерых, сказал, что видел Талли совсем недавно. Бард, судя по рассказу, порядочно выпил и отправился отсыпаться в свое жилище, стеная, что хозяйка комнаты дерет с него втридорога за проживание. Гринер выспросил адрес, прошмыгнул мимо толстяка, который тупо озирался, и выбежал на улицу.

Решив для себя, что во время войны люди искусства представляют собой весьма жалкое зрелище, Гринер отправился на указанную улицу.

Хозяйка Талли досталась и впрямь въедливая и жадная – услышав, что Гринер друг поэта, она потребовала его заплатить за постояльца, который, по ее словам «вот уже неделю потчует ее сказочками про горы золота, которые король ему обещал», а сам только девок водит и бутылки за порог выставляет. Гринер отделался от нее, только объяснив, что он пришел заказать барду новую песню, которую его хозяева щедро оплатят, и, следовательно, в интересах хозяйки его пропустить; та с сомнением посмотрела на его замызганную одежду и обветренное лицо, но предпочла не рисковать пусть даже и призрачными, но деньгами. Гринер поднялся на третий этаж дома и постучал в раскрашенную синим и желтым дверь.

– Уйдите! – послышалось изнутри. – Голова раскалывается!

– Это Гринер! Вы меня помните?

За шорохами раздался стук, проклятия и звон разбитого стекла. Дверь приоткрылась и показалась взлохмаченная голова Талли.

– Гринер? Что сразу не сказал? Заходи.

Пройдя в комнату, юноша по приглашению барда расположился на шатающемся стуле, сняв с него пару женских нижних юбок. Бард откупорил бутылку, предложил Гринеру, и, когда тот отказался, налил себе.

– За новостями пришел или сам принес? – спросил Талли.

– Первое, – Гринер расстегнул куртку. Несмотря на неуплату, хозяйка, похоже, дровами для печи барда обеспечила… или? Гринер присмотрелся – в печи догорали остатки кресла.

– В таком случае сразу скажу – ты пришел в неудачное время. Война… слышал?

Талли был в ночной рубахе и одном теплом носке. Кавардак в комнате грозил превзойти все разумные пределы.

– Как не слышать. – Гринер покачал головой. – На всем пути от Старых Вех до столицы только о ней и говорят.

– Так вы с севера ехали? И что там делали, если не секрет?

– О… много чего, – смутился Гринер. Бард же устало и хитро на него посмотрел.

– Натурально ты ученик Тео, клянусь Древом. Уклончив и скрытен. Ну да ладно. Не хочешь говорить – не надо. Зато я могу порассказать много… С чего начать?

– С начала. – Твердо ответил Гринер. – Я пропустил почти все.

Бард рассказал: известие о том, что Лион объявил Вердленду войну, поначалу вызвало только смешки и удивление, а также неверие. С чего бы Лиону нападать на такого сильного соседа? Нет, конечно, Кордос – это святое, битва за него освящена традицией, но захват целой страны? Вердленд слишком большой кус, да и постоять за себя может, ну а даже выиграй Лион – что он делать будет с завоеванными территориями?

Но король повелел собирать войска. Жители Тэнниела и не представляли себе, насколько близко война, пока на том берегу Тегерры не стали лагерем барон Морринт и граф Тьерри. Позже прибыли остальные дворяне – все, кто имел право держать вооруженные отряды у себя на службе, по уговору с сюзереном обязанные привести их по первому зову. Рядом с Тэнниелом словно вырос второй город.

– И вот тогда горожане забеспокоились, – продолжил Талли. – Кто стал скупать соль и масло, кто пустился во все тяжкие, кто в храмы пошел… Ассамблею закрыли, временно, конечно. Мол, не время сейчас для пирушек, война на носу. Но всем бардам предложили явиться в королевский замок, чтобы представить перед королем свои песни на тему победы. И там этот прыщ, Ойлорс. Знаешь его? Второй Советник по общественным делам. Гнутый нос…?