Роза для короля

Не лениво переговаривающиеся внизу стражники послужили причиной ее решения – она могла бы заставить их не заметить ее, даже если б рухнула на землю прямо перед ними, что собиралась проделать с теми охранниками, что стояли у выхода из королевской опочивальни, а именно – навести иллюзию своего отсутствия. И даже не легкое облачко сомнений на лице Тома. Она почувствовала, что того требует серая магия в ней.

Ферфакс галантно пропустил ее вперед. Тео еще раз кивнула Дориану и вышла вслед за Томом. Тот разумно не стал начинать разговор, пока они не удалились от королевских покоев.

– Я так понимаю, ты хотела мне что-то сказать…

– Это я жду от тебя начала разговора, Том. Что тебя гложет?

– Этот волшебный… предмет. Ты точно уверена, что с ним все в порядке?

– Том… разве я могу желать Дориану зла? Мне кажется, тебя коробит использование Храма Древа в наших целях. Так вот, жрецы не против, они целиком поддерживают мою идею. Он считает… я говорю о конкретном жреце, да – что божественные дары приходят разными путями, в том числе и приносятся загадочными женщинами странной профессии. И в этом он прав. Меня нельзя назвать верующей в полном смысле слова – я не стою с зеленой веткой на молебнах, не бью поклоны на плитах… даже не жертвую золото на новую крышу храма. Но я, как и любой человек, являюсь проводником некой Силы. Только ты и Клопстофер называете ее «Древо» или «Создатель», а я – просто «Сила».

Том, как показалось Тео, успокоился. Улыбнулся лукаво:

– Ты выдала мне имя своего друга-жреца.

– Том, не притворяйся. Вы с ним давно друг друга снабжаете информацией, – смягчая слова, Тео улыбнулась в ответ. – Хорошо, что ты поддерживаешь с ним связь. Хоть он и покидает столицу, я не верю, что он полностью прекратит общение с оставшимися братьями и… другими людьми. Все-таки, тридцать пять лет в жреческой верхушке так просто не забудешь.

Они дошли до Первой Парадной комнаты, украшенной алыми гобеленами и старинными доспехами. Том, попрощавшись, повернул направо, к главному входу, Тео же предпочла покинуть королевский замок через кухню и задний двор.

По пути Тео отметила, что в замке тихо и нет обычной суеты – сказывалась близкая война. Ей встретилась лишь пара слуг да поваренок. Из них только мальчишка обратил внимание на женщину в мужском костюме, но и он тут же отвел глаза, вспомнив о чем-то важном и, несомненно, находящемся в совершенно другом крыле здания.

Гринер не сразу пошел к Ассамблее. Побродил по городу, удивился, насколько тот не похож на самого себя, каким он его помнил по первому посещению. Или юноша сам изменился за это время? На Гринера не обращали внимания, ходит себе парень в грязной одежде, ну и пусть; даже патруль проводил его скучающими взглядами, хотя перед этим остановил двух мужчин с мешками. Те клялись, что несут домой картошку. Гринер не стал дожидаться развязки и медленно побрел к Ассамблее.

Пришлось попотеть, чтобы найти Талли. Причем в прямом смысле – Гринер обежал несколько залов для выступлений, пребывающих в запустении, залов для лекций, музыкальных комнат… Уже одно то, что на входе в парк, окружающий здание Ассамблеи, никого не было, говорило о многом. Побегав по заброшенным холлам и лестницам, Гринер направился к кварталу, где жили барды – срезал путь через парк, не заметив под снегом цветы, растоптал несколько и очень расстроился; перелез через ограду, помогая себе магией совсем чуть-чуть и пошел по Швейной, вспоминая, где именно находится таверна, о которой Талли когда-то давно… ох, всего полгода назад… ему рассказал. Название смутно вырисовывалось в памяти – то ли «Золотой поросенок», то ли «Павлин»… Хотя нет, последнее заведение Гринер бы точно запомнил – оно было единственным, где подавали сладости с востока, даже название было экзотичнее некуда: мало кто знал, как именно выглядит этот загадочный павлин. По крайней мере, на вывеске таверны изобразили птицу, и то хорошо. Гринер вспомнил, что Тео долго смеялась, увидев рисунок неизвестного художника, но, когда Гринер предложил зайти и рассказать хозяину, что павлин выглядит совсем иначе, отказалась. Так и осталась на вывеске красная птица с длинным изогнутым клювом и еще более длинными ногами. Поначалу, как объяснил Гринеру Талли, таверна особым успехом не пользовалась, особенно на фоне таких столичных гениев крема и вафель, как мадам Келеен, но когда король женился на арахандской принцессе, «Павлин» стал популярен.

Третья по счету таверна оказалась той, что надо. Гринер скептически хмыкнул, покосившись на название: «Танцующий медведь». Почему ему запомнился поросенок, так и осталось тайной, хотя он не исключал, что просто его пустой желудок сыграл злую шутку.

Зайдя внутрь, Гринер втянул носом восхитительные запахи, доносящиеся из кухни. Было дымно, шумно и где-то в углу лязгали струны. Посчитав дни, Гринер вспомнил, что сегодня он Серый, а значит, достаточно будет закрыть глаза и идти, повторяя в уме имя Талли. Наверное.

Сделав всего пару шагов, зажмурившийся Гринер уткнулся во что-то мягкое и тут же ощутил боль в ухе.

– Куда прешь, рвань?