Роза для короля! (СИ)

— Конечно, но если вы так спешите, то может, лучше мы сразу передадим ее гардероб у портала? — Накао улыбнулась дочери и подхватив ее под локоток двинулась к двери, которую любезно открыл черноволосый Питер.

Мэл двигалась за Накао, принимая все, что происходило с ней в последнее время с ледяным спокойствием: — И что мне там делать?

— Что хочешь милая, но покидать ее тебе нельзя пятьдесят лет, — с улыбкой ответила Накао, двигаясь к лестнице. — Сейчас пройдем в зал с пентаграммой и переместимся. Ничего не бойся, там все будет по высшему разряду, обещаю.

— Ой, что-то мне это не нравится. Да и пришли ко мне моих мужей, — добавила Мэл, всматриваясь в фиалковые глаза матери.

— Конечно милая, сразу же, как только вы отбудете, — ее улыбка была уж больно слащавой, как показалось девушке, но позади нее, дыша ей в след топали двое мужчин, приходилось не сбиваться с шага и принимать слова матери на веру.

Накао заставила дочь и двух ее сопровождающих мужчин встать в центре пентаграммы и открыв портал помахала рукой: — Прощай Мэл, надеюсь, еще свидимся. Да, и мой совет будь понежнее с мужчинами, там давно не было госпожи, немного рабы распоясались, а слуги вообще от рук отбились.

Мэл стояла в центре пентаграммы и когда услышала слова матери, приподняла брови и открыла от удивления рот: «Мне в наказание дают земли, где правят бандиты? И это мои земли по праву наследования?»

ГЛАВА 28 Земли по праву наследования …

И вот она стоит в круглой комнате, на стене доживает свои последние дни последний магический светильник, а двери пытаются выбить двое мужчин: — Круглая комната, пентаграмма на полу и ледяной холод, от которого сводит зубы. Да, уж матушка, удружила, так удружила. И за что же ты меня так не любишь?

Каменная башня встретила троих молодых людей ледяным холодом и темнотой. Несколько секунд все молчали, а потом Мэл впервые услышала крепкое слово из уст одного из стоящих рядом с ней мужчин. Уши не скрутились в трубочку, но улыбку на лице стоящей в центре пентаграммы девушки вызвали. Через несколько минут, которые тянулись как век, на стенах зажглись несколько светильников, мигали, стреляли магией, а через несколько минут вызывая лишь уныние, два из трех погасли, вспыхнув в последний раз. Одного светильник хватило, чтобы мужчины, наконец, отмерли и бросились к двери, и попытались ее открыть. Мэл рассматривала помещение, в котором они находились с радостью ребенка, который забрался на чердак и впервые увидел сокровища своих родителей. Каменный пол холодил ее ноги, стены круглой башни все были расписаны узорами, вязями и словами, которые Мэл и хотела бы прочесть, но не зная письменности, могла только мысленно восхищаться творчеством художника. Ни окон, одна единственная дверь, а потолок так высок, что приходится задирать голову вверх, чтобы понять, что потолка в ее понимании нет, это башня и она довольно высока.

— Ну, мы хотя бы не умрем от недостатка кислорода, — кивая самой себе, прошептала Мэл и повернула голову к мужчинам, которые с остервенением дубасили дверь. Дверь сотрясалась под их ударами, но стояла, да, скрипели петли, ручка уже валяется где-то у них под ногами, гул стоит такой, что кажется к ним ломится по меньшей мере медведь, благо весь гул уходит верх и остаться глухими им всем не грозит. — И что это и все мое наследие?

Когда светильник мигнул в последний раз и погас навсегда, Мэл выдохнула, а дверь слетела с петель.

Дазан Хитс оправил камзол и повернулся к девушке стоящей внутри пентаграммы: — Идемте госпожа, путь свободен.

Питер Итон встал с колен, отряхивая пыль и грязь с черных брюк и кивнул: — Нам нужно пройти через двор, замок перед вами госпожа.

— Хорошо, — Мэл сделала шаг вперед и поняла о чем они говорили. Перед ней был каменный двор, усыпанный желтыми листьями, ветками, остатки роскошных кустов роз и других уже неизвестных ей растений, стояли высохшими остовами некогда великолепных растений. — Везде опустение и тлен, — а через это засохшее недоразумение она увидела замок: двухэтажный, с острыми шпилями, серый камень, черные окна, благо без витражей. — Слава богам без витражей, никогда не любила это недоразумение, — увидев удивленные взгляды своих сопровождающих, добавила. — Я люблю свет, который освещает комнату ранним утром, и люблю наблюдать за закатом, когда игра красок на небе заставляет пожалеть о том, что я не художник и не могу это нарисовать. А так, миленько.

Замок не поражал роскошью, два этажа, но это не мешало ему быть красивым, ведь это теперь ее дом, значит, как бы он не был заброшен, убог в данную минуту, она будет радоваться ему.

— Ваши ноги, позвольте помочь, — остановил ее черноволосый.

Но Мэл вдруг осознала, что между ними тремя пора установить правила: — Вас прислал ко мне совет триединства? И с этого момента вы будете за мной следить?

— Все немного не так, госпожа, — попытался ответить мужчина с белыми волосами.