Роза и чума

Ант. Ладинский Роза и чума

ПЯТАЯ КНИГА СТИХОВ

«Когда средь бури сравниваю я…»

Когда средь бури сравниваю я
Свою победу с пушкинскою славой,
Мне кажется ничтожной жизнь моя,
А сочинение стихов забавой.

Зима? Воспета русская зима.
Кавказ? Воспето гор прекрасных зданье,
И в тех стихах, где «розы и чума»,
Мы как бы слышим вечности дыханье.

Горам подобна высота стола,
И утешеньем служит за торами,
Что ты слезу с волненьем пролила
И над моими темными стихами.

1946

«Свой дом ты предпочла тому…»

Свой дом ты предпочла тому,
Кто новый мир открыл,
Ты выбрала себе тюрьму
В краю приморских вилл.

Но в этом доме (моря гладь
И очень много роз)
Чего-то будет нехватать,
Каких-то бурь и слез.

О, льется времени вода,
А нам забвенья нет!
Ты не забудешь никогда
О том, что был поэт!

О, как шумел над головой
Печальный ветер скал,
Когда он говорил с тобой
И руки целовал!

Порой, в невероятных снах,
Где все наоборот,
Услышишь ты как в облаках
Прекрасный голос тот.

Проснешься ты как бы от гроз,
И будет в тишине
Подушка мокрая от слез,
Что пролиты во сне.

1939

«Как две планеты…»

Как две планеты —
Два огромных мира:
Душа с душою
Встретились, коснулись
Как путники среди пустынь Памира
И вновь расстались, разошлись,
Проснулись.

Но мы успели рассмотреть в волненьи
Все кратеры, все горы и долины,
Песок тех рек и странные растенья
На берегах из розоватой глины.

И, может быть… Как в тихом лунном храме
И в климате насыщенном пареньем,
Заплаканными женскими глазами
И на меня смотрели там с волненьем?

И удивлялись, может быть, причине
Такой зимы, тому, что — снег, что хвоя,
Что мы в мехах, фуфайках и в овчине,
Что небо над землею голубое.

1939

НАЕЗДНИЦА

Ты птицею в тенетах трепетала,
Всего боялась — улиц, замков, скал.
Пред зеркалом прическу поправляла,
Как собираясь на придворный бал.

Ждала тебя как в книге с позолотой,
Как в сказке, — хижина и звук рогов,
Волненья упоительной охоты
И шум метафорических дубов.

Как ножницами вырезаны листья
Деревьев, что торжественно шумят,
Как римские таблички для писанья
Покрыты воском, как латынь звенят…

Наездницей летела ты в дубравы,
Шумели бурно книжные дубы,
И, может быть, сиянье милой славы
Уже касалось и твоей судьбы.

1940

«Все гибнет в холоде зиянья…»