Роза и ее братья

Чарли повиновался и тут же уселся на скамеечку у ее ног; прочие грешники тоже придвинулись ближе, дабы не упустить ни единого из слов мудрости, которые слетят с ее губ; Роза, тронутая их смирением, заговорила в сугубо материнском тоне:

– Так вот, мальчики, если вы действительно желаете Маку добра, сделать можно следующее. Не говорите при нем о тех вещах, которые ему сейчас недоступны, не рассказывайте, как вы здорово провели время, кидая эти ваши дурацкие мячики. Отыщите хорошую книгу и тихонько почитайте, подбодрите его касательно школы, пообещайте, что потом поможете ему с учебой; это у вас получится лучше, чем у меня, потому что я девочка, мне не набивают голову греческим, латынью и прочей премудростью.

– Да, но кучу всего ты умеешь делать лучше, чем мы, и ты уже это доказала! – воскликнул Арчи, бросив восторженный взгляд на очень довольную Розу; она, впрочем, не удержалась еще от одной колкости в адрес Чарли и произнесла, мотнув головкой и поджав губу, хотя на деле хотела улыбнуться:

– Рада, что ты так думаешь, хотя и считаешь меня чудачкой.

Язвительное замечание достигло цели – Принц закрыл лицо руками от стыда, а Стив горделиво поднял голову, дабы показать, что этот выпад отнюдь не в его сторону. Арчи рассмеялся, а Роза, увидев, что из-под загорелых ладоней весело поблескивает голубой глаз, дружески дернула Чарли за ухо, после чего протянула оливковую ветвь мира.

– Ладно, давайте все будем хорошими и придумаем всяких интересных дел для бедного Мака, – предложила она, улыбнувшись столь великодушно, что мальчикам показалось: из-за темной тучи выглянуло солнце и озарило весь мир ярким светом.

Пролетевшая буря очистила воздух, за ней последовало прямо-таки райское затишье, которое посвятили составлению чрезвычайно разнообразных и совершенно удивительных планов, ибо все теперь пылали благородным стремлением приносить жертвы на алтарь «бедного Мака», Роза же превратилась в путеводную звезду, на которую остальные смотрели с приличествующим благоговением. Разумеется, столь возвышенное состояние умов оказалось недолговечным, но принесло благотворные плоды, а когда изначальный пыл поугас, выяснилось, что во всех сердцах остался неизгладимый след.

– Так, на завтра все готово – остается надеяться, что день будет пасмурным, – сказала Роза, доделывая новую повязку; мальчики внимательно следили за ходом ее работы.

– Я бы, конечно, не отказался от солнечного денька, но велю распорядителю погоды все поменять. А он у нас малый сговорчивый, все сделает как надо, так что не переживайте, – объявил Чарли, к которому вернулась способность шутить.

– Шути-шути, а вот каково бы тебе было неделю за неделей ходить в такой повязке? – И Роза пригасила его беззаботное настроение, надев повязку ему на глаза, – он так и сидел на подушечке у ее ног.

– Какой кошмар! Сними скорее, сними! Неудивительно, что старина Мак все время куксится! – И Чарли уставился на повязку, которая ему показалась пыточным инструментом, причем вид у него был такой обескураженный, что Роза осторожно забрала у него свое рукоделие и пошла желать Маку спокойной ночи.

– Я провожу ее домой, уже темнеет, а она у нас робкая, – сказал Арчи, начисто позабыв, что часто подсмеивался над этой самой робостью.

– Пожалуй, лучше я, ведь это за моим братом она ухаживает, – вызвался Стив, напоминая о своих особых правах.

– Идем все вместе! Ей это понравится, – предложил Чарли, и этот прилив галантности тут же всех наэлектризовал.

– Давайте! – ответили они дружно – да так и поступили, к великому удивлению и тайному восторгу Розы; впрочем, по сути, провожал ее как раз Арчи, потому что остальные прыгали через изгороди, бегали наперегонки и устраивали показательные поединки.

У дверей, однако, все присмирели; сердечно пожали Розе руки, как можно церемоннее поклонились и удалились восвояси с элегантностью и достоинством, Роза же, входя в дом, отметила с девичьим удовлетворением: «Вот так, знаете ли, со мной и подобает обращаться».

Глава тринадцатая «Уютный уголок»

Каникулы закончились, мальчики вернулись в школу, бедняга Мак остался скорбеть в одиночестве. Ему разрешили покинуть темную комнату и вместо совсем темных носить очки с синими стеклами – что неудивительно, жизнь сквозь них выглядела весьма удручающе, ибо бедолаге только и оставалось, что бесцельно бродить по дому и придумывать себе занятия, для которых не нужно зрение. Всякий, кому доводилось жить в такой вот насильственной праздности, знает, как это действует на нервы, и способен понять умонастроение Мака; однажды он объявил Розе в полном исступлении:

– Так, послушай, если ты не придумаешь мне какого нового занятия или развлечения, я голову себе расшибу, вот те крест.