Роза и ее братья

– Мне страх как стыдно, что я смеялся над ее куклой, когда Джейми вытащил ее на свет, а еще обозвал Розу «плаксой», когда она оплакивала мертвого котенка. Но девчонки бывают такими слюнтяйками – я просто ничего не могу с собой поделать, – высказался Стив, честно признаваясь в своих прегрешениях и выражая горячее желание их искупить, правда не зная как.

– Я, пожалуй, встану перед ней на колени и попрошу прощения за то, что относился к ней, как к маленькой. Она ведь ужасно на это злилась, помните? А если подумать, она меня младше всего-то на два года. Но она такая маленькая и миленькая, что мне кажется просто куколкой. – И Принц посмотрел вниз с высоты своего роста в пять футов и пять дюймов так, будто перед ним действительно стояла пигмейка Роза.

– Да уж, что говорить: у этой куколки золотое сердечко и светлый ум. Мак мне сказал, что некоторые вещи она понимает даже быстрее его, а мама считает ее необыкновенно доброй девочкой, хотя с мамы, конечно, спрос невелик. И кстати, не воображай себе всякого, Чарли: пусть ты у нас вымахал выше всех, а Арчи нравится Розе больше; она сама об этом сказала и объяснила почему: он относится к ней с уважением.

– Вон, гляжу, как Стив разъярился! Да ты не переживай, приятель, тебе оно не поможет. Понятное дело, Вождь всем нравится больше других, так оно и положено, а у кого это не так, я ему голову оторву. Так что успокойся, Денди, и сперва сам научись себя прилично вести, а уж потом осуждай других.

Словом, Принц, как всегда, действовал с великим достоинством и исключительным добродушием; Арчи, похоже, исподтишка радовался лестным высказываниям своих родичей, а Стив просто примолк, решив, что исполнил свой долг родного и двоюродного брата. Повисла пауза, и в это время в соседнюю комнату вошла тетя Джейн с тяжело нагруженным чайным подносом – она собиралась покормить своего великовозрастного птенчика, что всегда проделывала самолично, не допуская никакой помощи.

– Деточка, если у тебя еще есть минутка, не могла бы ты сделать Маку новую повязку? На этой ягодная клякса, а он у нас должен выглядеть опрятно: завтра, если не будет солнца, мы с ним пойдем погуляем, – сказала миссис Джейн, величественно намазывая тост вареньем; Мак уже успел расплескать чай, но не получил ни слова упрека.

– Да, тетушка, – ответила Роза столь смиренно, что мальчики голову бы отдали на отсечение: это не тот голос, которым она совсем недавно отдала им приказ: «А ну прочь отсюда, все до единого!»

Улизнуть – так, чтобы это не выглядело бегством, – они не успели, Роза вошла в гостиную и без единого слова села за рабочий стол. Уморительно было наблюдать, как трое рослых парней созерцают миниатюрную фигурку, вдевающую в иголку шелковую зеленую нить. Все они хотели как-то выразить свое раскаяние, но ни один не знал, с чего начать, а по холодному выражению Розиного лица было ясно, что она не пойдет на попятный, пока они должным образом не извинятся. Повисла очень неловкая пауза, но вот наконец Чарли, который, как всякий записной шалопай, прекрасно владел искусством убеждения, медленно опустился перед ней на колени, ударил себя в грудь и произнес сокрушенно:

– Умоляю, прости меня в этот раз; я больше так никогда не буду.

Сохранить при этом серьезное выражение лица оказалось непросто, но Роза справилась и сдержанно ответила:

– Прощения вы должны просить у Мака, а не у меня: меня-то вы не обидели, а вот его, полагаю, очень сильно, потому что раздернули шторы, устроили шум и стали говорить о том, что его только расстраивает.

– Ты правда считаешь, кузина, что мы его обидели? – встревоженно спросил Арчи, а Чарли в покаянной позе застыл на полу между ножками стола.

– Да, считаю, потому что теперь у него страшно болит голова, а глаза красные, как вот эта подушечка для иголок, – ответила Роза, подчеркнутым жестом втыкая иглу в пухлую фланелевую клубничину.

Стив принялся рвать волосы на голове, правда лишь в переносном смысле: он ухватился за свой ненаглядный хохолок и совершенно его растрепал – судя по всему, то было самое страшное наказание, которое он сумел с ходу для себя придумать. Чарли распростерся на полу, мелодраматически призывая любого желающего увести его на улицу и повесить, а вот Арчи, у которого на душе было даже гнуснее, чем у остальных, не сделал ничего, лишь дал самому себе обещание, что будет читать Маку целыми днями, пусть даже собственные его глаза приобретут цвет дюжины подушечек для иголок.

Увидев, сколь целительное действие произвело ее лекарство на этих охламонов, Роза решила, что может слегка смягчиться и подарить им проблеск надежды. Да, она раз-другой споткнулась о распростертого Принца – по крайней мере, на уровне слов, – ибо от него обиды терпела чаще, чем он сам это себе представлял; так что она стукнула его наперстком по макушке и произнесла с видом откровенного превосходства:

– Хватит глупостей, лучше вставай, я тебе придумаю дело более полезное, чем валяться на полу и собирать на себя пыль.