Роза и кинжал

Омар пригладил усы, сдерживая вздох. Список вопросов к Резе рос с каждой секундой. Слишком уж легко он разбрасывался призывами к войне. Слишком легко разбрасывался золотом, хотя и не желал раскрывать личность таинственного благодетеля. Чем лишь сильнее возбуждал подозрения.

Ситуацию лишь усугубляло наличие в поселении бедуинов наемников фидаи. А еще это нападение на жену халифа… Омар даже не присутствовал при свершении правосудия, хотя эти земли принадлежали ему.

Он не желал терять контроль над событиями. Шахразада и ее семья пользовались гостеприимством шейха. Здесь была его территория, его люди.

Омар хотел, чтобы воины Резы убрались из поселения. Хотел уберечь своих подопечных от опасности. И с болью осознавал, что пока не понимает, от кого исходила эта опасность.

Обводя взглядом собравшихся, шейх заметил в противоположной части шатра человека, который тоже хмурился. Хотя юноша сохранял обеспокоенное молчание с самого начала совещания, Омар удивился, что тот и сейчас не присоединился к обсуждению нападения на Рей, а лишь мрачно наблюдал за происходящим, явно размышляя над чем-то.

Хмурый юноша, на лице которого читалось замешательство, стоял на почетном месте по правую руку Резы, не участвуя в споре и не произнося ни слова. И не выказывая ни следа радости от новости о пошатнувшемся положении врага.

Омар наклонился вперед, чтобы лучше рассмотреть взаимодействие между дядей и племянником, и заметил между ними некое напряжение. Странную неуверенность.

Возможно, дело в борьбе за власть. Или в недопонимании.

Следовало побеседовать с Тариком Имраном аль-Зийядом как можно скорее.

***

Шахразада почти сразу пожалела о своем решении, но отступать было уже поздно.

Если она покинет поселение, то поползут слухи. Недоброжелатели станут распускать самые ядовитые сплетни. И бегство только докажет их правдивость. Докажет, что Шахразада испугалась.

Что презрительные взгляды и ненависть уязвили ее в самое сердце.

Страх являлся распространенной валютой среди воинов. Но сейчас было не время и не место демонстрировать врагам свою слабость. Особенно если Шахразада хотела выяснить наилучший способ ускользнуть из поселения завтра вечером. Если хотела отправиться к Мусе Сарагосе.

Поэтому сейчас она сидела в общем кругу, вытянув ноги к огню. Десятки глаз наблюдали за ней, мерцая в отсветах костра алым, будто тлеющие угли. Будто стая волков, которые только и дожидались команды вожака, чтобы напасть.

Шахразада медленно обвела взглядом мужчин, сидевших вокруг потрескивавшего пламени, отмечая и то, что происходило за их спинами: расположение часовых, их количество и время патрулирования.

Языки огня танцевали, превращая все в хаотический, искаженный узор из света и теней. Теней, которые помогут скрыть тайны Шахразады. По крайней мере, она надеялась на это.

Ирса нервно трясла ногой и выбивала лихорадочную дробь пальцами по щеке, затем повернулась к сестре и предложила:

– Давай уйдем.

– Нет, – бросила Шахразада, едва шевеля губами и не глядя на Ирсу. – Еще рано.

К горевшему в самом центре поселения большому костру начали постепенно стягиваться мужчины с военного совета. Они рассаживались вокруг огня, передавали друг другу сосуды с пряным вином. На лицах новоприбывших читались досада и настоятельная потребность забыться.

Очевидно, военный совет прошел не слишком удачно. Шахразада жаждала узнать причины, но сильно сомневалась, что кто-то расскажет ей, поэтому просто наблюдала за процессом подготовки кальянов.

Старик с узловатыми пальцами насыпал угли на железные жаровни, после чего принялся начинять сладко пахнущим муасселем несколько резервуаров. Обернутые шелком длинные трубки держали аккуратно свернутыми вне досягаемости искр от костра.

Вокруг пары кальянов расположилась группка молодых женщин. Они тихо переговаривались и хихикали, дожидаясь, когда разгорятся угли. Пестрые платки-пашмины лежали на плечах девушек, защищая от прохладного вечернего ветра спины, пока огонь опалял лица жаром.

Из шатра бедуинского шейха показался хмурый Рахим. Следом появился Тарик. Не замедляя шага, он подхватил сосуд с пряным вином и принялся пить прямо на ходу, затем вытер свободной рукой рот и направился к костру. Как всегда, эмоции безошибочно читались на лице юноши. Он нес их, словно знамя. Печаль. Раздражение. Гнев. Разочарование. Надежда. Впервые Шахразада всерьез задумалась над тем, чтобы сбежать с посиделок, но вместо этого взяла себя в руки, подняла голову и встретила взгляд Тарика.

Он даже не сбился с шага. И не отвел глаза.

Шахразада едва обратила внимание, что Рахим занял место рядом с Ирсой, вызвав своим движением сноп искр и упреки с разных сторон, так как в этот момент боролась с желанием отстраниться от Тарика, который опустился на подушки справа и положил левую руку на песок за спиной Шахразады. Теперь они сидели плечом к плечу, слишком близко, чтобы кто-то принял позу за дружескую.

Скорее, она была вызывающе собственнической.

Шахразада напряглась всем телом и сощурилась, желая оттолкнуть Тарика.