Роза и крест

Через несколько секунд майору пришло MMS — фото с экрана телефона Мирослава, где на карте была отмечена точка.

Замятин забил координаты в навигатор и рванул с места. Судя по данным, Погодин был в пяти километрах от поселка. Майор мчался по пустым дорогам так быстро, как мог, кляня повороты и колдобины на узкой проселочной колее, куда ему в какой-то момент приказал свернуть строгий женский голос.

Наконец он выехал на опушку, фары выхватили в темноте полуразрушенный долгострой. Неподалеку майор увидел пижонскую машину Мирослава.

— Погодин! — взревел майор, оглашая безлюдные окрестности низким басом.

— Я здесь! — донеслось из здания.

Замятин бросился внутрь. Спотыкаясь о камни и мусор, он заскочил в темный проем входа. В глубине помещения вдруг зажегся свет от фонарика.

— Я здесь, — еще раз повторил Погодин.

Замятин приблизился к источнику света и увидел преклонившего колено Погодина, который поддерживал рукой женскую голову. Женщина лежала на спине и не подавала признаков жизни.

— Это Фрида Волошина?.. — скорей утвердительно, чем вопросительно сказал майор. Сам не зная почему, он был уверен, что это именно она.

Майор склонился, разглядывая ее лицо. Вдруг Фрида слабо застонала, приоткрыла глаза и прошептала:

— Где я?

* * *

— Убийства совершены тем же способом, — рапортовал судмедэксперт на следующий день после обнаружения трупов. — Рассечены сонные артерии, смерть наступила от кровопотери. Время смерти — предположительно тринадцать — четырнадцать дней назад. Что касается фирменных отметок убийцы, то и они в данном случае налицо: у мужчины после смерти были выколоты глаза, у женщины сделаны разрезы в брюшной полости. Женщина была беременна. Срок беременности — около трех месяцев.

XIX Верховная жрица

Замятин выслушивал историю про Давида по второму кругу и растирал виски, словно пытался унять головную боль.

— Я вам еще раз повторяю, Фрида Игоревна, никакого Давида не существует. Он является плодом вашего воображения. Если хотите, галлюцинацией.

— Этого не может быть! Опросите персонал в ресторане, где мы встречались. В конце концов, он приходил в галерею и беседовал там со мной, его могли видеть мои сотрудники!

— Ваши сотрудники утверждают, что в последнее время у вас наблюдалась привычка беседовать с самой собой. В тот день, когда, по вашим словам, в галерею явился Давид, вас видели в одиночестве, что-то шепчущей себе под нос. Потом вы уехали. Что касается ресторана, то вы приходили туда без компании и вели себя весьма странно. За столиком вы сидели одна и разговаривали с собой же. По этой причине во время вашего второго визита в это заведение вам предложили разместиться в чилауте, чтобы вы не привлекали внимание других посетителей и не портили репутацию ресторана.

— Чушь! Я могу показать дом, в котором живет Давид! Он совершенно точно существует. Или вы хотите сказать, что я сумасшедшая?!

— В доме, где, по вашей версии, живет Давид, мы уже были. Это заброшенный долгострой, который, уверяю вас, никогда не был обитаем. Что касается вашего возможного сумасшествия, то вполне вероятно, что это так и есть. Хотя не буду вас обнадеживать, такую вероятность мы будем изучать весьма скрупулезно. Ведь прикинуться невменяемой в вашем нынешнем положении, наверное, самое выгодное решение.

— Да как вы смеете?! — яростно выкрикнула Фрида, вскочив со стула.

От ее взгляда майор поежился. Казалось, чернота ее глаз сгущается, плотнеет. Она смотрела в упор на Замятина с такой неистовой ненавистью, будто одной только силой мысли была способна стереть его в порошок и развеять по ветру. Вскочив, Фрида сделала порывистое движение вперед, готовая вцепиться майору в лицо, но вдруг покачнулась, приложила руку к виску и безвольно опустилась на стул.

На допрос ее под конвоем доставили из больницы через два дня после того, как она упала и ударилась головой. Очнувшись утром в палате, Фрида не помнила ничего из событий, случившихся накануне. Врач диагностировал сотрясение мозга легкой степени тяжести, кровь на затылке была следствием пореза о стеклянный осколок. Замятин явился к ней в палату на следующий же день после падения и попытался провести допрос. Фрида никак не могла понять, о каких убийствах говорит ей этот странный человек и чего от нее хочет. Отвечая на его вопросы, она будто продиралась сквозь многослойные ватные покровы, пытаясь нащупать в них ответы и вынести их на свет.

Так, еще позавчера она в общих чертах рассказала майору историю про Давида, пока лечащий врач настоятельно не потребовал оставить пациентку в покое. Теперь же она сидела на Петровке с перевязанной головой и думала о том, что все это какое-то наваждение. Этого просто не могло происходить в реальности.

— Узнаете?

Замятин выложил перед ней фотографии, на которых в нелепых позах были запечатлены безжизненные, исковерканные тела. Два трупа вообще представляли собой некую массу, которая лишь по очертаниям отдаленно напоминала человеческие останки.

— Что это? — Фрида ощутила рвотный позыв и отвернулась.

— Не что это, а кто это, — поправил Замятин. — Вот это Иерофант.