Роза и тис

Если тебя спросят, какое сейчас время дня – утро, день или вечер, тебе незачем задумываться, не к чему прибегать к помощи какого-нибудь точного прибора – солнечных или водяных часов, хронометра, ручных или настольных часов. Но если тебе нужно явиться на прием или успеть на поезд то есть оказаться в определенном месте в определенное время, то придется подумать, обратиться к сложным механизмам, обеспечивающим точность. Мне кажется, что такой подход применим и к другим жизненным ситуациям К примеру, ты счастлив или зол; тебе кто-то или что-то нравится или не нравится, или ты печален .

Люди, подобные нам с тобой (но не Роберту!), размышляют о том, что они чувствуют, анализируют свои чувства и выводят причину: «Я счастлив, потому что...», «Мне нравится, так как...», «Я печален из-за...». Но очень часто найденные причины оказываются ошибочными, и люди как бы преднамеренно себя обманывают. Изабелла, по-моему, в таких случаях не рассуждает и никогда не спрашивает себя «почему»» Ее, судя по всему, это просто не интересует. Но если ты попросишь ее сказать, почему она чувствует так, а не иначе, я думаю, она ответит правильно и с достаточной точностью. И все же она похожа на человека, у которого на камине стоят точные дорогие часы, но он их никогда не заводит, потому что при его образе жизни просто незачем знать точное время.

В школе Сент-Ниниан Изабелле пришлось использовать свой интеллект – а он у нее есть, хотя я бы сказала, что она не склонна к абстрактным рассуждениям. И она преуспела в математике, языке, астрономии. Все это не требует воображения. Мы, я имею в виду всех нас, используем воображение и рассуждение как вид бегства, как способ уйти от самих себя. Изабелле это не нужно, потому что она находится в гармонии с собой. Ей ничего не требуется усложнять.

Возможно, в средние века, даже в елизаветинский период[8] все люди были такими. Я читала в какой-то книге, что в те времена выражение «великий человек» относили к тем, у кого были власть и богатство. Ни морального, ни духовного содержания в это выражение не вкладывалось.

– Ты считаешь, – сказал я, – что люди воспринимали жизнь непосредственно и конкретно, не слишком много предавались размышлениям?

– Да, Гамлет со своими раздумьями, с его «быть или не быть?» совершенно не вписывается в свою эпоху. При чем настолько, что во время появления пьесы и много лет спустя критики осуждали «Гамлета» за чрезвычайную слабость фабулы. «Нет никакой причины, – утверждал один из них, – почему бы Гамлету не убить короля уже в первом акте. Единственная причина заключается в том, что, поступи он так, не было бы самой пьесы!» Для подобных критиков непонятно, что может быть пьеса о личности героя.

Но в наши дни практически все мы – Гамлеты и Макбеты. Все мы постоянно спрашиваем себя: «Быть или не быть?» Избрать жизнь или смерть? – В голосе Терезы уже слышалась усталость, – Мы анализируем тех, кто добился успеха, подобно Гамлету, который анализирует Фортинбраса[9] (и завидует ему!). В наши дни именно Фортинбрас был бы менее понятной фигурой: стремительный, уверенный, не задающий себе вопросов. Сколько людей такого типа найдется в наше время? Думаю, немного.

– Ты полагаешь. Изабелла – женский вариант Фортинбраса? – Я не удержался от улыбки.

Тереза тоже улыбнулась.

– Только не такой воинственный. Но прямолинейный и целеустремленный. Она никогда не спросила бы себя:

«Почему я такая? Что я в самом деле чувствую?» Изабелла знает, что чувствует, и она такова, какая есть. И она всегда, – с неожиданной мягкостью добавила Тереза, – будет делать то, что ей следует делать.

– Ты считаешь, она фаталистка?

– Нет. Но для нее не существует альтернативы. Ей не дано увидеть двух возможных вариантов действия – только один. И она никогда не пойдет вспять, всегда будет двигаться вперед. Для Изабеллы нет обратного пути...

– Интересно, есть ли обратный путь для любого из нас? – с горечью спросил я.

– Вероятно, нет, – спокойно сказала Тереза. – Но, полагаю, обычно существует какая-то лазейка.

– Что именно ты имеешь в виду, Тереза?

– Я думаю, у каждого есть шанс избежать ошибочного Движения вперед, в неверном направлении. Правда, мы понимаем это лишь потом... когда оглядываемся назад...

Но этот шанс есть.

Я молчал, курил и думал...

После слов Терезы мне почему-то ярко вспомнилось...

Я тогда только пришел на коктейль к Каро Стренджуэй и остановился в дверях, задержавшись на мгновение, пока мои глаза привыкли к тусклому свету ламп и табачному дыму. И тогда в дальнем углу комнаты я увидел Дженнифер. Она меня не видела и, как обычно, оживленно с кем-то разговаривала.

У меня было два резко противоположных ощущения.