«Роза» Исфахана

— Две машины. Номера и стекла залеплены грязью, водителей не вижу. Что мне делать, ханум?

— Для начала успокоиться, — Джин придала голосу учительские нотки. — Теперь посмотри по сторонам: где конкретно ты сейчас находишься?

— Еду по главной городской трассе, скоро — поворот к миссии, но боюсь, именно на перекрестке они меня и подловят. С двух сторон. Я выполнила всё, что вы просили, госпожа. Мне кажется, мастер понял меня. Во всяком случае он очень встревожился и попросил за него не беспокоиться. Просил также передать, что при первой же возможности сообщит вам свой новый адрес. А мне сказал, чтобы я заботилась о вас. Спрашивал о вашем здоровье. Я сказала, что вы повредили руку, и он очень расстроился. Я ничего лишнего не наговорила, ханум? — спохватилась девушка.

— Нет, нет, Марьям, ты всё сделала правильно, спасибо тебе, — ответила Джин, улыбнувшись. И вернулась к расспросам: — Где именно эти машины к тебе привязались?

— Они поджидали меня на выезде из деревни, — доложила Марьям. — Сначала я не обратила на них внимания, но потом заметила в зеркало, что они повторяют все мои маневры. И тогда поняла, они едут за мной, ханум.

— Скорее всего они думают, что за рулем сижу я, — предположила Джин, — поскольку я чаще всех пользуюсь этим «шевроле».

— Но кто они, ханум, и чего от вас — или от меня — хотят?!

— Думаю, ищейки «Министерства информации», — ответила Джин. — Но ты для них интереса не представляешь, я уверена. Так что не волнуйся, Марьям. Просто им надо показать, что они ошиблись в объекте слежки. Поэтому договоримся так: сейчас ты доедешь до ближайшей заправки и спокойно, не обращая на них ровно никакого внимания, выйдешь из машины. Заправишь бак бензином, неторопливо попьешь кофе… Думаю, этого хватит, чтобы твои преследователи поняли свою ошибку и удалились восвояси несолоно хлебавши.

— Хорошо, ханум, спасибо, ханум, — голос девушки зазвучал в трубке гораздо бодрее. — Я позвоню вам с заправки!

— Обязательно. Я буду ждать, Марьям. Будь осмотрительна, пожалуйста.

— Обещаю, ханум.

Джин нажала кнопку завершения разговора, опустила трубку. Рука снова заныла. Пришло время сменить повязку и сделать инъекцию, но Джин пока было не до себя. Она прокручивала в голове рассказ помощницы. Та сказала, что «хвост» прицепился к ней только на выезде из деревни, но неопытная в шпионских делах девушка могла просто не заметить его раньше. Впрочем, тогда бы «министерские» ищейки, думая, что следят за ней, Джин, схватили бы Марьям вместе с Тарани, а не стали бы пристраиваться к ней на обратном пути. Отсюда следует два вывода: или Тарани у них пока вне подозрений, или они взяли его сразу после отъезда Марьям. Узнать, удалось ли Тарани уйти от ареста, Джин, к сожалению, не могла: в отличие от них с Марьям у него не было швейцарской связи, блокирующей прослушивание. И если она сейчас наберет номер его мобильного телефона, то сделает ему только хуже: наведет на Тарани подозрения, которых пока, возможно, у службы безопасности по отношению к нему нет. Нет, рисковать нельзя. Ни в коем случае. Надо просто ждать и надеяться, что мастеру удалось ускользнуть. А визит к нему Марьям можно было легко объяснить: например, у ремонтников-водопроводчиков возникли кое-какие вопросы в связи с установкой изготовленной им трубы. Марьям же — простая сотрудница миссии, которой подобные задания поручают, дескать, по пять раз на дню. Разумеется, агенты рассчитывали, что в свете последних обстоятельств Джин, поняв, что попала в поле зрения службы безопасности, постарается активизировать контакты со своими соратниками. И теперь то, что вместо нее в «шевроле» оказалась медсестра Марьям, должно сбить их с толку.

Джин вернулась в палату. Доктор Нассири стоял рядом с больным, проверяя его давление.

— Осталось еще сорок пять минут, — сообщил он шепотом, заслышав её шаги.

— Как давление? — тоже шепотом спросила она.

— Держится в норме.

— Отлично. На этот раз, — Джин подошла ближе, — удлиним перерыв между сеансами гемодиализа: возможно, под воздействием терапии одна из почек реанимируется и начнет функционировать самостоятельно. Главное теперь — не допускать накопления жидкости свыше трех литров и постоянно контролировать уровень гемоглобина.

— Сейчас сто двадцать, — сообщил Нассири.

— Норма, — удовлетворенно кивнула Джин. — Значит, всё делаем правильно.

Снова зашелестел телефон, на сей раз в кармане у Нассири. Он вынул аппарат, взглянул на дисплей, вздрогнул и устремился к выходу из палаты, шепнув на ходу:

— Жена.

Джин присела в кресло у кровати больного, чтобы не упасть от головокружения и слабости. Нассири вернулся минуты через две. Наклонился к Джин, прошептал возбужденно:

— Жена наконец позвонила! Все мои уже в посольстве, приняли их хорошо.

— Ну я же вам говорила, — улыбнулась под маской Джин.

Улыбки её Нассири видеть не мог, но теплоту голоса почувствовал.

— Я безмерно вам благодарен, Аматула! — он горячо и взволнованно сжал пальцы её здоровой руки.