Роза Христа

Раньеро на миг поднял голову и в свете факела разглядел его лицо. Багровое, с выпученными по-рачьи глазами, оно было омерзительно. Но Раньеро узнал его: это был его самый близкий друг Джино ди Монари.

“Да, в былые времена мы немало бражничали вместе и вот так же шлялись по дорогам, оскорбляя всякого встречного”, — вспомнил Раньеро.

— Теперь извинись перед моей лошадью! — под одобрительный смех рыцарей приказал Джино ди Монари. — Ты её напугал своими вонючими лохмотьями. Ну-ка, поцелуй стремя моего коня и скажи: “Благородная лошадь, прости меня, я не стою твоего хвоста!” Что медлишь? Я жду!

“А ведь меня посвящал в рыцари сам король, — сказал себе Раньеро. — Но я стерплю все унижения, лишь бы они не погасили мою свечу!”

— Благородная лошадь, прости меня, я не стою твоего хвоста, — тихо проговорил Раньеро и поцеловал блеснувшее в свете факелов золочёное стремя.

Но смиренная кротость нищего только пуще распалила пьяного рыцаря, и, когда Раньеро встал с колен, Джино ди Монари с маху ударил его кулаком прямо по лицу.

И тут случилось то, чего Раньеро опасался больше всего.

Тощий, высохший, как стручок, Раньеро отлетел на несколько шагов. Свеча выпала у него из руки, и он упал прямо на неё. Раньеро тотчас же вскочил, но пламя свечи погасло.

Видно, рыцарям прискучило издеваться над безответным бродягой, они повернули коней и с хохотом поскакали назад. Исчезли всполохи огня на скалах, стихли наглые грубые голоса.

Раньеро остался один на дороге с погасшей свечой в руках.

“Боже! Я заслужил это своей нечестивой жизнью…” — в отчаянии подумал Раньеро.

В этот миг он вспомнил о женщине в тёмном покрывале и о лампаде, которую она зажгла. Но как найти её?

Раньеро бросился со всех ног по пустынной дороге назад к городу. Он выбежал на площадь. Ни огонька во мраке. А тут ещё месяц спрятался за тучей, окружив её колючими искрами.

Всё кончено, всё напрасно… Раньеро оглянулся. Спал собор, уходя острыми шпилями ввысь. Спали полные темноты колокола. Вдруг в конце площади мелькнул слабый огонёк. Золотистое пламя осветило тонкую руку.

“Я, наверное, сошёл с ума, и мне это только мерещится…” — подумал Раньеро.

Задыхаясь, из последних сил он пересёк площадь.

— Эй! — крикнул он в пустоту, боясь, что плывущий по воздуху огонёк исчезнет.

Но тут он увидел женщину, закутанную в залатанное старое покрывало. Она остановилась, поджидая его.

Раньеро трясущимися руками зажёг свечу от её лампады.

— Где ты зажёг свою свечу? — тихо спросила женщина. Она положила пальцы на губы, словно хотела изменить свой голос.

— У святого Гроба Господня, — ещё задыхаясь, ответил Раньеро.

— Тогда знаешь, как назвать это пламя? — Голос женщины неожиданно зазвенел. — Его имя — кротость и любовь к людям! Раньеро безнадёжно рассмеялся.

— Что-то прежде кротость и любовь к людям не слишком занимали меня…

Он хотел поблагодарить женщину, но она незаметно исчезла в тени собора.

Раньеро искал взглядом огонёк лампады. Эта женщина чем-то напомнила ему Франческу дель Уберти.

“Наверное, для Франчески наша любовь была тем же, чем стал для меня этот маленький священный огонёк, — неожиданно подумал Раньеро. — Боже мой, эта свеча словно осветила всю мою жизнь, и я заново вижу её. Теперь я понимаю, почему Франческа ушла из моего дома. Она хотела сохранить свет нашей любви и всё время опасалась, что я своей жестокостью погашу его…”

Ранним утром Раньеро въехал во Флоренцию.

Нищий, спавший возле городских ворот, приподнялся на локте и с изумлением уставился на Раньеро. Потом вскочил на ноги и завопил во всю глотку:

— Люди добрые, поглядите! Сумасшедший! Сумасшедший!

Этот крик подхватили уличные мальчишки, драчуны и бездельники. Наконец-то они нашли себе весёлую забаву.

Как стая обезьянок, принялись они скакать вокруг клячи Раньеро. Один из них подпрыгнул повыше и попробовал погасить свечу. Эта затея пришлась мальчишкам по вкусу. Они карабкались на плечи друг другу, раздували щёки и изо всех сил дули на свечу.

В это время из всех дверей начали понемногу выходить люди, направляясь в храм к обедне. Женщины принялись махать платками, мужчины кидали свои шапки, стараясь попасть прямо в горящий фитилёк.

Раньеро привстал на стременах и поднял руку со свечой как можно выше. Мужчины спорили, кто из них ловчее и кому выпадет удача погасить свечу сумасшедшего дурачка.

Рука Раньеро тряслась, пламя качалось и было ясно: ещё немного и свеча погаснет.

На балконе одного из богатых домов стояла стройная молодая женщина. Она перегнулась через перила, выхватила из руки Раньеро горящую свечу и скрылась с нею в доме.

Раньеро вскрикнул горестно и дико, пошатнулся в седле и без чувств грохнулся на мостовую.

Прохожим уже прискучило дразнить убогого сумасшедшего, и каждый пошёл по своим делам.

Когда толпа разошлась, из дома вышла Франческа дель Уберти с горящей свечой в руке. Она наклонилась над Раньеро. Он лежал как мёртвый, без признаков жизни. Но можно подумать, что святое пламя имело над Раньеро какую-то неведомую власть. Стоило только отблеску свечи упасть на его лицо, он глубоко вздохнул и очнулся.