Роза Марена

– Замечательно. Значит, так, Рамон. Я хочу, чтобы ты мне сказал вот что. Я понимаю, что ты просто маленький грязный педик, который про женщин не знает вообще ни фига, разве что только в блаженной юности пару раз отымел свою матушку в задницу… уж больно видок у тебя поганый, ну в точности как у сыночка, который наяривает свою матушку… но ты уж, пожалуйста, напряги свое воображение. Как ты думаешь, что должен чувствовать человек, который приходит домой с работы и узнает, что его жена – женщина, которая обещала тебя любить, почитать и повиноваться тебе, твою мать, – сбежала из дома, прихватив заодно и твою кредитку? Как ты думаешь, что должен чувствовать человек, когда он узнает, что жена сняла с его карточки деньги, чтобы оплатить себе развлекуху, а потом этак запросто выбросила кредитку в мусорную корзину на автовокзале, где ее потом подобрал некий паршивый педрила?

– Да, неприятно, – прошептал Рамон. – Ему должно быть неприятно, я думаю, пожалуйста, офицер, не делайте мне больно, пожалуйста, не надо…

Дэниэльс медленно сжал руку и сжимал ее до тех пор, пока сухожилия на запястье не натянулись, как гитарные струны. Волна боли – тяжелой, как жидкий свинец, – прокатилась внизу живота, и Рамон попытался закричать. Однако сумел выдавить из себя только хрип.

– Неприятно? – прошептал Дэниэльс ему в лицо. Его дыхание было горячим и влажным, и от него несло виски и табаком. – И это всё, что ты можешь сказать?! Ты и вправду тупой, как полено. И все же… я думаю, что ответ, в общем, правильный. Но не совсем.

Рука разжалась, но только чуть-чуть. Внизу живота у Рамона плескалась горячая боль, однако член так и стоял колом. Рамон не любил боли, он не понимал тяги некоторых извращенцев ко всяким таким мазохистским штучкам и свой могучий стояк объяснял только одним: легавый прижимал его член основанием ладони, перекрывая отток крови. Рамон поклялся себе, что, если ему удастся выйти из этого парка живым, он пойдет прямо в церковь Святого Патрика и прочитает пятьдесят молитв во славу Девы Марии. Нет, пятьдесят – это мало. Сто пятьдесят.

– Они там все надо мной смеются. – Дэниэльс указал кивком в сторону нового здания полицейского управления. – Ну да, просто животики надрывают от смеха. А вы слышали, наш-то крутой Норман Дэниэльс?! Жена от него сбежала… но сначала подставила парня на деньги. Прихватила с собой почти все его сбережения.