Роза Марена

– Я даже не сомневаюсь, – сказала Анна. – Но я знаю, что скажет на это Герт. Она скажет, что швырнула себя сама, что ее тело уже было готово упасть, а ты только ему помогла.

– Да, наверное. – Синтия осторожно поднялась на ноги, но тут же снова упала на задницу (вернее, на ту часть тела, которая у нормальных людей называется задницей) и рассмеялась. – Блин, все так и кружится. Словно это не комната, а пластинка.

Анна прошла через зал и остановилась перед Рози и Пэм.

– Что там у вас такое? – Она указала глазами на картину в руках у Рози.

– Картина. Сегодня ее купила. Повешу ее у себя в квартире, когда перееду. – Рози на миг умолкла, а потом спросила с волнением в голосе: – Нравится вам?

Анна молча взяла картину и, держа ее с двух сторон за рамку, отнесла в дальний угол, куда отодвинули теннисный стол. Она поставила картину на стол, и все пять женщин собрались там, встав полукругом. Нет, заметила Рози, оглядевшись по сторонам. Уже семь, а не пять. Робин Сент-Джеймс и Консуэло Дельгадо спустились в комнату отдыха и тоже подошли к столу – они стояли за спиной у Синтии, глядя на картину поверх ее узкого хрупкого плечика. Рози ждала, что кто-то хоть что-нибудь скажет. Она почему-то не сомневалась, что первой выскажется Синтия. Но все почему-то молчали. Причем молчание явно затягивалось, так что Рози уже начала беспокоиться.

– Ну что? – не выдержала она. – Может, кто-нибудь все-таки скажет? Нравится вам или нет?

– Даже не знаю, – сказала Анна. – Она какая-то странная.

– Ага, – согласилась Синтия. – Точно странная. Я что-то похожее уже видела, только очень давно. Еще в детстве.

Анна внимательно посмотрела на Рози:

– А почему вы ее купили?

Рози нервно пожала плечами. Она почему-то ужасно разволновалась.

– Я даже не знаю, как это объяснить. Она как будто меня притянула. Сама.

К удивлению Рози – и ее несказанному облегчению, – Анна вдруг улыбнулась и кивнула головой:

– Да. Таково свойство искусства. Любого искусства, не только живописи… это может быть и скульптура, и книга, и даже замок из песка. Что-то оставит нас равнодушным. А что-то, наоборот, затронет. Есть вещи, которые созданы словно для нас. Как будто те люди, которые их сотворили, обращаются к нам через свои творения. Но конкретно эта картина… как по-вашему, Рози, она красивая?

Рози внимательно присмотрелась к картине, пытаясь увидеть ее такой, какой увидела тогда, в ломбарде: когда странный безмолвный зов, исходивший от этой картины, проник ей в самую душу, так что Рози просто застыла на месте и не могла думать вообще ни о чем другом. Она смотрела на женщину на картине. Светловолосую женщину с длинной косой, в тоге (или хитоне; мистер Леффертс назвал ее одеяние хитоном) цвета роза марена, что стояла в высокой траве на вершине холма. Взгляд Рози на миг задержался на золотом браслете над ее правым локтем, а потом соскользнул на разрушенный храм и поверженную статую

(поверженное божество)

у подножия холма. Именно туда и смотрела женщина на картине.

Откуда ты знаешь, куда она смотрит? Откуда тебе это знать?! Ты же не видишь ее лица!

Да… но, с другой стороны, куда ей еще смотреть?

– Нет, – задумчиво проговорила Рози. – Когда я ее покупала, я вообще не задумывалась о том, красивая она или нет. Мне она показалась сильной. И меня привлекла именно эта сила. Разве хорошая картина обязательно должна быть красивой?

– Вовсе не обязательно, – сказала Консуэло. – Взять, скажем, Джексона Поллока. Его вещи были совсем не красивы, но в них есть чувство, энергия… Или Диана Эрбас, например. Как вам ее работы?

– А кто это? – спросила Синтия.

– Известный фотограф. Она сделала себе имя на фотографиях бородатых женщин и карликов с сигаретами в зубах.

– Ага. – Синтия на минуту задумалась, переваривая информацию, а потом вся просияла. – Точно, я вспомнила. Я, кажется, видела ее снимок. На одной вечеринке, когда я еще тусовалась с художниками. В какой-то пижонской художественной галерее. Там заправлял этот парень… как его… Эпплторп. Ну да, Роберт Эпплторп. И знаете, что там было, на снимке? Один парень отсасывал причиндал другому! Нет, правда! И это была вовсе не жалкая имитация, как в порножурналах, нет. Я хочу сказать… этот парень, на снимке, он действительно очень старался, он делал дело и подходил к этому делу со всей ответственностью. Я в жизни не видела, чтобы у мужика был такой мощный шланг между ног…

– Мэпплторп, – сухо проговорила Анна.

– Что?

– Его звали Мэпплторп, а не Эпплторп.

– Да, точно. Мэпплторп.

– Он умер.

– Да?! От чего? – спросила Синтия.

– От СПИДа. – Анна по-прежнему очень внимательно изучала картину и говорила слегка рассеянно. – Такая болезнь. Распространяется половым путем.

– Ты говорила, что видела где-то картину, похожую на картину Рози, – пробасила Герт. – И где это было, малявка? Тоже в какой-нибудь галерее?