Роза песков

Слегка пожав плечами, Леон решил не вмешиваться в дела жены – если она считает необходимым, ну, пусть комнату побелят, ничего страшного в этом не будет. Однако, следующие ее слова несколько сбили благодушное настроение ридгана:

-- И еще, Леон… Я хотела бы попросить вас переехать в другую башню.

Глядя в округляющиеся глаза мужа, Нариз поспешно добавила:

-- О, не волнуйтесь. Это совсем ненадолго. Просто если уж делать ремонт, то заодно стоит привести в порядок и ваши покои.

В общем-то, можно сказать, что на этом тихая семейная жизнь Леона и закончилась. Дальше начался форменный «вселенский потоп во время пожара».

Почти до обеда он с молодой женой мотался по городу от подрядчиков к мастерам и назад. Через некоторое время он уже слабо понимал, о чем именно разговаривает с ними Нариз, почему где-то торгуется, а где-то согласно кивает головой, зачем ей такое количество тканей, мастера-краснодеревщики и швеи.

Домой они вернулись, изрядно опоздав на обед, и Леон с удивлением узнал, что еще утром, до отъезда, жена успела распорядиться, и теперь его спальня находится в другой башне.

С утра начали прибывать телеги, и на мощеном камнем дворе появились первые кляксы побелки. Где-то скандалили и ругались два мебельщика, каждый из которых настаивал на своем:

-- Нет, почтенный. Ежели тут скипидаром воспользоваться, то у дерева цвет поменяется! А ежели по уму – то надо аккуратненько рубаночком верхний слой снять!

Сварливый голос второго мастера произнес кучу каких-то непонятных Леону слов. Вдаваться в подробности он не стал, так как его отвлек собственный лакей:

-- Ридган Ронхард, вы бы в трапезную не ходили – там сейчас побелку старую со стен снимают…

У Леона появилось странное ощущение, что жизнь его больше никогда не будет логичной, ясной и понятной. И он совершенно не знал, рад он этому или нет. Кроме того, его сильно беспокоил вопрос финансирования. Сумма, которую он выделил молодой жене, безусловно, была не так уж и мала. Ее вполне хватило бы на то, чтобы набить комнату ридганы весьма дорогими вещами – зеркалами, коврами, фарфоровыми вазами. Но, судя по масштабу работ, этой суммы не хватит даже на половину оплаты. Понимает ли Нариз, что ему придется оплачивать её долги? Как велики они будут? Предстоял весьма неприятный разговор с женой.

Завтрак им собрали в одной из гостевых комнат, давно пустующей, с треснувшей штукатуркой, чисто выметенной, но не уютной. Маленький стол, накрытый тяжелой белоснежной скатертью, уже ожидал их. Когда лакей, сняв крышку с еще шипящей яичницы, вышел из комнаты, Леон обратился к жене:

-- Нариз, признаться, меня очень радовало то, что вы прекрасно умеете считать. Но сейчас я… -- он помялся, подыскивая слова, -- сейчас я несколько встревожен. Ты понимаешь, что той суммы, которую ты получила, может и не хватить на оплату всех работ? И уж совершенно точно у тебя не останется денег на то, чтобы украсить свою комнату.

Его жена вскинула брови, с недоумением пожала плечами и, отложив булочку с маслом, промокнула губы салфеткой.

-- Леон, как ты уже заметил, считать я умею. Нам придется как минимум несколько лет прожить в этом замке, до тех пор, пока ты не восстановишь хозяйство. Конечно, можно было сэкономить на ремонте и пожить среди сквозняков и облезающей штукатурки, но я предпочту обойтись без дорогих ваз и прочей мишуры, лишь бы жить в чистом и удобном доме. Ты не волнуйся, – она аккуратно коснулась его руки тонкими пальчиками, -- я не буду клянчить у тебя денег на дополнительные расходы.

Она помолчала, как бы раздумывая, стоит ли продолжать, но все же договорила:

-- Кроме того, у меня есть и свои деньги. В конце концов, теперь этот старый замок – и мой дом тоже.

Чувства, которые испытал при этих новостях Леон, были весьма своеобразны. Они метнулись от некого раздражения на излишнюю самостоятельность Нариз до восхищения этой же самой самостоятельностью. Все же его жена – совершенно необыкновенная!

Самым удивительным было то, что после завтрака Нариз не отправилась к себе в комнату, а действительно поехала с ним осматривать земли.

Сперва Леон даже ругнулся про себя – все же деловые поездки не место для молоденькой девушки. Один и верхом он бы сделал все гораздо быстрее, а с ней придется ехать в карете и развлекать беседой. Однако в пути разговоры, которые ему пришлось вести, вызвали у него не только удовольствие, но и подарили чувство глубокого удовлетворения – все вопросы юная жена задавала исключительно по делу. Если чего-то не понимала, то не стеснялась попросить объяснения, и даже предложила ему странную сделку.

-- Как это? Ты у меня купишь бонбон?!

Нариз засмеялась и пояснила:

-- Ну, весь урожай мне не нужен, но часть я бы охотно выкупила. Какая тебе разница, продавать ли его в столице или за те же деньги мне?

Для Леона идея продать что-то жене отдавала абсурдом. Но каким-то очень забавным абсурдом – ничего похожего он никогда в жизни не слышал и очень захотел понять, а зачем собственно юной девушке эти самые бонбоны.