Роза песков

-- Не столько она, друг мой, приболела, сколько капризничает, -- с некоторым возмущением поведал фаранд. – Обещали ей туалет новый, да немножко задержка с деньгами у нас. Вот она так свое недовольство и выражает.

-- С деньгами задержка? Это что же такое случилось?

Фаранд Миронг недовольно поморщился и сказал:

-- Вложился сын деньгами в одну компанию, а теперь вот привезли, да продать не могут, -- он досадливо махнул рукой. -- К весне-то деньги будут и на туалет ей на новый, и на все остальное. А сейчас пока дожить бы, не до капризов.

-- Это во что же Макси вложился так неудачно?

Фаранд Миронг несколько раздраженно махнул рукой.

-- Бумаги груз они привезли. Говорил я ему -- не торопись! Дело новое. Но кто ж на стариковские советы внимание обратит?! А из Кинаскара караван по осени пришел с бумагой, похуже, зато – подешевле. Вот теперь и маются…

Нариз в пол уха слушала воркотню отца и фаранда Миронга и думала о том, что хотя и благодарила старика не раз, но даже не сообразила сделать ему хоть какой-то подарок за помощь. А ведь он единственный не оттолкнул ее тогда.

Настроение чуть испортилось, но она продолжала есть, мягко улыбаться фаранду и отцу, и думать о том, как бы помочь, чтобы не вызвать отторжение. Вряд ли фаранд согласится взять деньги. Может быть, стоит оплатить красивый туалет для его жены? Будет ли это прилично по местным меркам?

После обеда Корт утащил Леона обсудить какие-то дела и подписать документы. Нариз загрустила – конечно, дела это важно, но чем она займется без мужа?

Старички засели у камина сыграть в тиронг. У Рейга начался очередной урок, и педантичный фаранд Карино увел его заниматься. И Нариз, отправляясь в свою комнату, краем глаза заметила нависающего над Катиш Вольта, который, смущаясь и краснея, что-то ей объяснял. Мешать парочке она не стала – Катиш девушка переборчивая и до замужества никаких вольностей себе не позволит.

Удобно устроившись в кресле, она смотрела, как за окном падают мягкие хлопья снега и скучала – заняться было решительно нечем. Впопыхах она даже не сунула с собой вышивание. «Да что ж за невезуха такая. Я бы сейчас даже дурацкому любовному роману обрадовалась,-- досадовала Нариз, -- да что там любовному роману, даже сборнику песен и стихов из пионерского детства и то рада была бы!».

Мысли текли лениво и вяло: « Хм… Сборнику песен и стихов… Смешно… Откуда бы он здесь взялся?»

Книги в этом мире она видела всего несколько раз. И это были очень тяжелые, написанные от руки талмуды, старинные и не слишком вразумительные. Мало того, что сам язык повествования был очень громоздким, так еще и сведения, которые Нариз прочитала о якобы живущих на островах людях с песьими головами, показались ей такой ерундой, что она даже дочитывать не стала.

Перебивая её грустные мысли в комнату скользнула странно довольная Катиш, которая принялась разбирать сундук с одеждой, встряхивая платья и развешивая в гардеробной. Сквозь приоткрытую дверь слышно было, как она что тихонько мурлычет под нос. Нариз прислушалась.

-- "…и он ей дарит десять роз, и шелк на платье алый, и поцелуй его щеки коснулся запоздалый…"

-- Катиш, подойди, пожалуйста.

Горничная высунулась из кладовки с платьем в руках и вопросительно уставилась на хозяйку.

-- Что это ты сейчас пела?

-- Песню, -- девушка недоуменно пожала плечами, -- менестрель давеча пел на улице. Всю-то я не запомнила, а вот эти строчки прямо в душу запали.

Нариз замолчала, уставившись куда-то в угол. И Катиш, неловко потоптавшись, спросила:

-- Мне еще постоять или идти можно?

Нариз нетерпеливо отмахнулась от нее, показывая жестом – отстань. И горничная, пожав пухлыми плечами, вновь скрылась в гардеробной. А Нариз в это время мысленно судорожно собирала пазл: « Менестрель… И он знает тексты песен… А Тина говорила про типографию. Сборник лекарств, конечно, хорошо… Но не сразу… И бумага, которую не может продать сын фаранда Миронга… Так, не торопись, -- сказала она сама себе – может бумага еще не подойдет, по размеру там, или допустим по качеству…».

Однако, в целом мысль была достаточно четкой и, возможно, даже правильной. Из минусов было то, что никакая типография самой Нариз даром была не нужна – больше всего на свете она хотела вернуться в свой замок и заниматься тем же, чем и раньше – налаживать хозяйство, помогать Леону поднимать земли и бдительно следить, чтобы фаранда Нерга не подходила к ее мужу.

Нариз усмехнулась. Она уже прекрасно знала, кто такая фаранда Нерга и сколько ей лет. Но также прекрасно она помнила и собственную вспышку ревности. И чем закончилась вспышка – тоже помнила. Она улыбнулась собственным мыслям и подумала, что как бы ни сложилась жизнь дальше, вспоминать об этом ей всегда будет приятно.

Она не мучила себя размышлениями на тему любовь ли это, чувство ли собственности или просто зов плоти. Она знала только одно – так тепло, спокойно и радостно ей не было ни с одним человеком в обеих ее жизнях.