Роза Тибета

Соображения деликатности помешали ему уделить ей все свое внимание, пока присутствовали Мини и Мо. Сейчас они не присутствовали.

Хьюстон довольно весело уделил проекции обезьяны свое внимание. Золотые ягодицы раскрылись при его третьем рывке.

Хьюстон закрыла их, не заглядывая внутрь.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

1

ЯT было 12 мая, когда Хьюстон прибыл в Ямдринг, и 18 июня, когда он обнаружил туннель. Он спустился по ней тридцать шесть часов спустя, примерно без четверти двенадцать, ночью 19-го.

Большая часть времени между ними была потрачена на планирование того, как выбраться из его камеры и вернуться в нее снова. Это была не такая простая операция, как казалось, потому что камера была заперта на засов. Его заперли на засов в половине десятого вечера и не открывали до шести утра. Он мог видеть засов через решетку в двери, но не мог дотянуться до него.

Решение, в высшей степени остроумное, было найдено с помощью бесценного шнура для нюхания. К этому времени Хьюстону вернули его вещи, и среди них был маленький серебряный нож с его именем: он носил его с собой с 14 лет. С помощью ножа он отрезал кусок шнура, распутал его, чтобы получился более длинный кусок, и скользящим узлом заарканил болт через решетку. Это вышло довольно легко, хотя и несколько скрипуче (недостаток, который он исправил на следующий день с помощью куска масла), но все же у него возникла проблема с тем, чтобы снова запереть его, как только он окажется внутри.

На решение этого вопроса ушло гораздо больше времени, но он был так доволен тем, как он это сделал, что позже левой рукой нарисовал небольшую картинку, чтобы показать метод. Метод состоял в том, чтобы удвоить шнур, пропустить удвоенный конец через кольцо и стержень и надеть его на головку болта (он сделал все это в отрывке). Затем свободные концы он пропустил через решетку в двери, вернулся внутрь и потянул. Болт был втянут в свое кольцо. Затем он опустил один конец шнура и потянул за другой. Вся партия просочилась обратно через засов, через решетку и обратно в камеру.

Два охранника номинально дежурили в конце коридора, но он видел, как они оба храпели в плащах и были потеряны для мира, и поэтому он входил и выходил из своей камеры, отпирая и запирая ее снова большую часть оставшейся ночи, пока не подумал, что у негоосвоился с этим.

На следующую ночь он вышел всерьез.

Он вышел через канализационный люк, который остался незапертым (это был метод, используемый Ринглингом на его романтических свиданиях, и тот, о котором мальчик рассказал ему во время разговора, который беспокоил Мини и Мо). Ловушка поднялась, открыв открытый канал, скользкую канализационную трубу, настолько отвратительную, что его чуть не вырвало. Однако он задержал дыхание и проплыл сквозь нее, и вскоре, когда она достигла выгребной ямы, смог выбраться.

Он оказался на небольшом участке, освещенном ярким лунным светом. Там была стена, монастырская стена, рядом с которой тянулся травяной бордюр, и он поискал сад камней, о котором упоминал мальчик, который взобрался на вершину стены и, не торопясь, выбрался оттуда. Он мягко спрыгнул на дерн и, обогнув монастырь, направился к озеру. Ему пришлось подождать здесь несколько минут, пока охранник ходил взад и вперед по нижней ступеньке, но как только мужчина повернулся, он побежал – мимо ступенек, мимо причала, и не останавливался, пока не оказался почти у деревни.

В том месте, где деревенская дорога впадала в озеро, было привязано несколько лодок, и, вымыв сапоги в воде, он сел в одну и, пригнувшись, отчалил от берега и поплыл по сверкающей воде. Он экономно использовал единственное весло, зная, что любое резкое движение будет заметно в проливном лунном свете, и направил себя к дальней оконечности острова. Здесь, укрытый низким кустарником, он пристал к берегу и направился к святилищу.

Остров усеивали маленькие призрачные кусты и ракитник с белыми цветами, все пепельно-серое в лунном свете. Он пробрался сквозь них и вышел к святилищу, подождал минуту или две, наблюдая за монастырем, открыл дверь и вошел.

Он почувствовал, что его колени немного дрожат в пахнущей краской черноте, но времени на раздумья не было, и он нащупал в кармане трут, зажег лампу и увидел, как обезьяна дружелюбно выпрыгивает из темноты.

Хьюстон отнесся к этому без формальностей.

2

Он услышал удар полуночного гонга после того, как пробыл в туннеле четверть часа, но не был уверен, доносился ли он до него из-за воды или прямо из монастыря. Он спустился в скалу на пятьдесят футов, насколько он мог судить, и теперь был на ровной земле. Он подумал, что, возможно, он действительно поднимается; он двигался, склонив голову вдвое, а его плечи касались боков, и он не мог точно сказать.