Роза в ее руке

Молча, я оставил посуду на письменном столе и забрался к ней на аккуратно застеленную кровать. Мы легли лицом друг к другу, и какое-то время смотрели прямо в глаза. Она была такая восхитительная, отчего кожу рук покалывало от необходимости касаться ее.

Даже не пытался удержать себя от желания. Хватит.

Дотронулся пальцами до нежной скулы, провел ими вниз по подбородку. Она закрыла глаза и приблизилась, нуждаясь в моей ласке, потерлась носом о мой нос как маленький зверек. В который раз мои губы потянулись к ее приоткрывшемуся выразительному рту. Он был теплым и таким мягким, подталкивающим к великому греху. Поцелуй вынудил позабыть обо всем на свете: кто она и кто я, о ее беременности и моей несостоятельности, о том, что нас ждут трудности и нераскрытые тайны прошлого.

Но все это могло быть оставлено на потом, чтобы сейчас дать возможность пробежаться рукой по женскому изгибу в районе бедра и закинуть ногу на свою талию, а рыжеволосую голову расположить на своей груди. Пока Вивиан начинала рассказывать о детстве, ее голос растворялся где-то внутри меня, заставляя поглощать и слышать каждое ее слово.

— У меня никогда не было отца, но я бы очень хотела его иметь. Наверное, мне не хватало мужской заботы, что так легко входила в доверие, надеясь стать кому-нибудь любимой и необходимой.

— Мне отца хватило сполна. Я бы очень хотел, чтобы его никогда у меня не было.

Вивиан — вторая по счету женщина, с которой я делился секретом. Девушка пролепетала, что хочет рассказать все о своей жизни, в свою очередь, и я не скрывал.

— Я считала свою бабушку настоящей матерью, пока в один вечер она не рассказала все сама. Родители разбились на машине, когда я была совсем крохой. В их автомобиль врезался пьяный водитель. Не справился с управлением. Он выжил, а они нет.

Гребаная карма.

Мой черед.

— Отец убил мать на моих глазах.

Вивиан отодвинулась, чтобы с сожалением взглянуть на меня и провести рукой по волоскам на щеке.

— Он не ожидал. Все вышло случайно. Его посадили в тюрьму на несколько лет, а меня с сестрой разбросали по семьям.

Никто из нас не прерывал друг друга, чтобы задавать наводящие вопросы. Каждый из нас делился фактами прошлого, превращая их невзначай в сравнения между собой. Становилось легче оттого, как мы обнажали боль наряду с переживаниями.

— После смерти матери мне было совсем одиноко, — продолжила Вивиан, — и Томас все делал для того, чтобы я доверилась ему. Он стал первой моей ошибкой. Вскоре на смену пришел Флойд — более расчетливый и жестокий. Он нуждался только в моем теле, а душевное состояние растаптывал, не задумываясь.

— Отец покончил с собой в тюремной камере. Не смог пережить всего, что случилось по его вине. Судьба раскидала нас с сестрой по разным уголкам планеты. Какое-то время я держался рядом, пока не убедился, что она была в безопасности. Мне до сих пор мало что известно о ней, кроме того, что она воспитывалась в хорошей семье.

Вивиан молчала, только слушала, вбирая в себя воздух.

— Как только мне стукнуло восемнадцать, один добрый человек разглядел во мне творческую личность. Тогда я только начинал писать, а вот играть на гитаре умел с детства. Помню, это раздражало отца. Он расценивал любой мой проявленный интерес к искусству как пустое времяпрепровождение. Мечтал, чтобы его непутевый сын стал юристом, каким не смог стать он. Но я никогда не интересовался подобным. Во всех моих музыкальных начинаниях меня поддерживала только мама. Жаль, что она прожила так мало.

— Когда мне становилось плохо, я сбегала в мир поэзии, — тихонько пропела Вивиан.

— Мое любимое местонахождения.

— Я чувствую, как твое сердце поет об этом.

После непродолжительной паузы, она тяжело вздохнула и вновь прислонила голову к моей груди. Тем временем я касался ее подбородком, вдыхая до боли приятный аромат розы.

— Мы полюбили друг друга, когда я был на пике славы. Линда восхищалась всем, что я делал, и это вселяло в меня невероятную уверенность. Казалось, ничего не предвещало беды.

Чувствовалось, как Вивиан напряглась в моих объятиях, ни в коем случае я не хотел расстраивать ее дальнейшим рассказом. Но наши взгляды, молча, договорились не утаивать информацию друг о друге. Именно это являлось первым пунктом в нашем с ней доверии.

— Флойд никогда не разделял моего увлечения. Однажды я застала его за чтением моих стихов, глумливые комментарии по этому поводу очень ранили меня. Пришлось вырвать из его рук тетрадь с записями и выбросить ее. С тех пор я больше не сочиняла.

Я понимал ее как никто другой. Но в истории с этим Флойдом интересовала вовсе не творческая ее сторона, хоть пообещал себе вернуться к стихам Вивиан немного позже. Меня томило ожидание того самого момента, во что превратилась ее дальнейшая жизнь. Я терпеливо ждал, когда она поделится им.