Роза в пустыне

– Нет, – в голосе сквозит неприкрытое удивление. Он привел меня смотреть на звезды?

– Малую Медведицу еще называют хвостом собаки. И с ней связана легенда о рождении главного божества греков Зевса. Тебе интересно, Ди?

– Не знаю… Ты что же – звездочет? – улыбнувшись, спрашиваю я. Пялюсь на парня в надежде, что он не заметит, как блестят мои глаза…

– Сестра шутливо называет меня Галилеем, – усмехается он и любовно оглядывает раскинувшееся над нами фиолетовое небо. – Если мы погуляем подольше, я покажу тебе созвездие Ориона и звезду Бетельгейзе. Конечно, лучше их наблюдать в телескоп, но…

– Послушай, наверное, ты не так меня понял… – пересохшими губами шепчу я.

Страх – вот что я чувствую. В мозгу красной сигнальной лампой мигает предупреждение: «Не лезь! Убьет!» Такой мужчина, как Макс, мне не по зубам, он слишком хорош… И слишком нравится мне, чтобы отягощать его жизнь отношениями с такой проблемной девицей, как я. Что же за существо такое – человек?

Мы переживаем любовь и предательство, а наши сердца превращают в хрупкие куски льда равнодушием или пренебрежением. Так почему же мы снова хотим испытать боль? Корчимся без нее, как беспомощные, ослабевшие наркоманы?

– О чем ты мечтаешь, Диана? – Макс игнорирует мою взволнованную реплику.

«Мои желания слишком простые и человечные: я хочу отыскать дочь. Хочу просыпаться утром, чувствуя затылком горячее дыхание и спиной тепло мужской груди. Хочу любить и быть нужной. Если уместить мои желания в одно предложение – я мечтаю, чтобы в моем сердце снова расцвели розы…»

Максим заставляет меня задуматься и тронуть прикрытые свежими рубцами раны.

– Это слишком личное, чтобы делиться, – чопорно отвечаю я и отворачиваюсь.

К черту допрос! Порой мне кажется, что мужчинам доставляет удовольствие видеть женскую слабость.

– В детстве я мечтал о путешествии на Луну, – улыбается Макс. Ветер мягко касается его волос, играет с ними, ощупывает лицо и, словно собрав запах в невидимое хранилище, старательно несет его к моему носу. Аромат свежести и моря щекочет ноздри… Хочется вдохнуть его полной грудью, раствориться в нем. – Смотри, Диана, а вон там созвездие Кассиопеи. Его несложно разглядеть – всего-то нужно провести прямую линию от Полярной звезды к россыпи из пяти звезд.

– Максим, мне кажется, мы говорим на разных языках. Я не понимаю…

– Ты странная, Ди…

Он разворачивается и сгребает меня в объятия. Его большие теплые ладони ползут под джинсовую куртку и гладят спину, дыхание опаляет шею, а губы… Губы накрывают мой приоткрытый от удивления рот и нежно целуют. Из легких словно выкачивают весь воздух. Я слабею под напором парня и беспомощно впиваюсь пальцами в его плечи.

– Погоди… Что ты делаешь? – бормочу я, костеря себя на чем стоит свет за то, что согласилась на свидание.

– Ты же хочешь этого, Ди? Ведь так? Ты сама позвала меня… – отрываясь от меня, вздыхает Макс. Его грудь тяжело вздымается, а от тела исходит тепло.

– Я имела в виду секс, а не свидания или поцелуи.

Красивые губы Макса сжимаются в тонкую, напряженную линию, он отстраняется, сверля меня сверкающими, как звезды, глазами. Я наклоняю голову, не в силах выдержать дуэль взглядов и повисшее в воздухе тяжелое, как желе, напряжение.

Тишину пронзает звук входящего сообщения на телефон Макса. Я облегченно вздыхаю, наблюдая за тем, как Максим меняется в лице. Он улыбается. Широко и искренне, радуясь посетившей его новости.

– Что случилось? – спрашиваю я. – Ты так улыбаешься, будто…

– Люба родила, – отвечает он. – Девочку. Назвали Надюша. Мне начальница написала.

Мое лицо вытягивается в скорбную маску. «Твой рыжий красавчик скоро станет отцом! Отцом…» – звучат эхом слова папы. Надо же, у Мирослава родилась дочка. Наденька. Надежда Мирославовна. И родила ее любимая жена…

– Ди, ты расстроилась? Прости, я подумал, что ты забыла о Боголюбове… Извини, я разбередил твою рану? – спохватывается Макс.

– Я забыла, – отрезаю я, беспомощно поглаживая свои плечи. – А ты почему так радуешься? Разве ты отец?

– Нет, – усмехаясь, отвечает Макс и запускает пальцы в непослушные волосы. – Ребенок – это большое счастье, Диана. Наверное, ты не понимаешь этих чувств, потому что не мать. Тебе чуждо счастье родившей женщины. Знаешь, когда появилась моя племянница…

А вот это он зря… Внутри мгновенно все высыхает: ростки нежности, стебли привязанности, бутоны женской слабости. Наверное, оно к лучшему.

– Макс, пойдем ко мне? – сухо выдавливаю я.

Он кивает в ответ.

Глава 7

Дрожащими пальцами я проворачиваю ключ в замочной скважине и распахиваю входную дверь.

– Проходи, – включаю в прихожей свет, приглашая Максима в свое убежище. К слову, он первый мужчина, которого я привела домой.