Роза в пустыне

— Хорошо, для следствия важно.

— Руслан совершенно точно не имеет отношения к похищению твоей дочери. Вы же вроде поставили точку в этом вопросе?

— В этом да. Тимур, выслушай меня внимательно. Я подслушала ваш разговор с Мироном Хохловым. Ну, тогда… на медицинской конференции.

— Я догадывался, Ди. Ты быстро убежала и…

— Я не имею права показывать материалы дела, так что просто поверь мне на слово. Отец знал о чудовищном преступлении, совершенном Глебом Ладожским.

Багров ошеломленно молчит, пока я подробно рассказываю о живых и мертвых девушках, найденных в доме Глеба. О смерти Зои и трусливом побеге Ладожского.

— Нет слов… — выдавливает Тимур поморщившись. — У меня нет достоверных сведений, Диана. До меня доходили сплетни об исчезнувшем долге Шестака. Вы запросили банковские выписки? Может, кто-то из финансового отдела даст показания?

— По документам все чисто, — вздыхаю я. Официант приносит цезарь с креветками и черный чай с лимоном.

— Это я заказал, — кивает Тимур. — Голодная небось? Бегаешь целыми днями, как гончий пёс, я прав?

— Прав, Тимур. — Произношу, ковыряясь в тарелке под пристальным взглядом мужчины. — Поверить не могу, ведь я пришла к Бессмертному, чтобы найти Арину, а нашла его пропавшую дочь. Ты знаешь… Мне не жалко папу. Виктория Бессмертная опознала его, как гостя Ладожского.

— Я подумаю, что можно сделать. Придется поговорить с Мироном. Я обещаю, что приложу все усилия, чтобы помочь.

— Завтра, Тимур. Мне нужны свидетели завтра. Кто еще крутился с вами в то время? Семь — восемь лет назад?

— Черт, я не помню, Ди. Интуиция подсказывает, что лучшие «уши» — уборщицы и бухгалтерши, секретарши и…

— А это мысль, Багров. Ведь есть же отдел кадров, так? Ну… такая тетенька пятьдесят второго размера, сидящая где-нибудь в каморке и принимающая людей на работу? У Глеба же было развивающееся предприятие?

— Ничего себе! Ладожский производил пластиковые запчасти и сменные фильтры для медицинского оборудования. Странно, что Бессмертный не разобрал его фирму на кирпичики — фигурально выражаясь.

— Тимур, а зачем идти самыми сложными путями?

— Так вы его и выбрали! Подумай сама, бизнес-партнеры не будут сдавать «коллегу», с которым они, возможно, повязаны мошенническими схемами, а вот обслуга… Как правило, низший класс ненавидит начальство. Они будут только рады сдать Глеба с потрохами.

— Ты гений, Тимур! Спасибо… — я ободряюще сжимаю его сухую, горячую ладонь. В глазах Багрова вспыхивает неприкрытое желание, и мне становится неловко — наши отношения никогда не выходили за рамки дружеских. — Тимур, послушай…

— Выходи за меня, Диана? — порывисто шепчет он, слегка нависая над столом.

— Ты с ума сошел? Тимур, это шутка?

— Я не шучу. Ты красивая, умная, перспективная…

— Без вредных привычек еще скажи! Ты меня не любишь. Зачем, Тимур? Ты можешь сказать мне прямо?

— Мне нужна жена. Ты лучшая кандидатура.

— Так речь о фиктивном браке? — улыбнувшись, отмахиваюсь я. Тимур поднимает руку, подзывая официанта, и заказывает капучино.

— Я бы хотел, чтобы он был настоящим. Не буду утомлять тебя разговорами о том, что кандидат на перспективную федеральную должность должен быть женат. Да, ты верно догадалась — мы переезжаем в Москву.

— Я еще не дала согласие.

— Бросай своих… инфантильных мальчиков, Ди. Я сделаю тебя счастливой. — Голос Багрова возбужденно хрипит. Черт, еще этого мне не хватало для полного счастья!

— Я не отошла еще от прежних отношений, прости, Тимур. — Опускаю взгляд в чашку и грею пальцы о ее края. — Мне надо подумать.

— Подумай, принцесса. Я окружу тебя заботой, лаской, деньгами… У тебя будет все, что пожелаешь.

— До свидания, Багров. — Сгребаю куртку и сумку, вскакиваю с места. — Я подумаю. Честное слово.

Тимур недоверчиво качает головой и, тяжело вздохнув, провожает меня. Я чувствую спиной его обжигающий, словно рентгеновский луч, взгляд. Если бы только Сэм знала, что произошло! Сам Багров просит моей руки. Багров! Сердце ударяет ребра, как клюющий скорлупу яйца птенец — того и гляди, вывалится наружу. Мне ощутимо больно даже подумать о другом мужчине, том, чьи руки будут трогать меня, ласкать, брать. Заезжаю по пути в круглосуточный гастроном и покупаю большую банку Нутеллы. Можно было, конечно, купить вина… или коньяка, но… В это «но» входит бесчисленное количество причин и объяснений, почему мне не стоит пить. Паркуюсь возле подъезда и, накинув на голову капюшон, прыгаю через лужи, торопясь скорее попасть домой — под теплый бочок Барби.

— Диана! — женский голос взрывает громкими нотами тихую симфонию дождя.

Оборачиваюсь, заприметив в темноте Ольгу Невзорову и Челси.

***

«Доброкачественная опухоль головного мозга… первичная… оболочечная… размеры…» — слова сливаются в черные мушки. Взгляд Ольги поднимает в душе волну обжигающего стыда. Ты врач, Диана, и Ольга пришла к тебе за помощью, а не слезы лить. Хотя и это, конечно, тоже.

— Что скажешь, Диана? Он обречен? — ее голос дрожит, как электрический провод на ветру. — Ты не держи на него зла, Макс он… — Ольга нервно теребит насквозь промокший платок.