Роза в цепях

— Я тоже никогда не был так! счастлив, как сейчас, — сказал Валерий, — уже несколько, дней я пытался уговорить Корнелия отпустить тебя ко мне, но он решился на это, только сейчас, когда Фабия покинула дом.

— Хоть бы она никогда не возвращалась! — прошептала Актис. Она уткнулась Валерию в тунику и перебирала пальцами края его одежды. Юноша вдыхал запах ее волос и целовал любимую в ушко. В ответ она вздрагивала и вздыхала. Наконец лектика остановилась, и когда юноша откинул занавески, Актис увидала его роскошную виллу.

— Ты будешь в этом доме царицей! — целуя девушку, сказал ей юный патриций.

Рабы окружили лектику и помогли Актис выйти. С этой минуты для девушки начались самые счастливые дни в ее жизни, похожие на прекрасную сказку.

— Пойдем в дом, — сказал Валерий, — и ничего не бойся.

Он молча взял Актис за руку и мимо: рабов повел ее через коридор в атрий. Солнце весело светило и посылало свои золотые лучи в имплювий, поверхность воды которого играла яркими бликами.

— Сейчас я познакомлю. тебя с моим другом, — Валерий искал взглядом среди поддерживающих свод колонн Энея и, увидев его, радостно заулыбался.

— Не бойся его. Он когда-то тоже был рабом в моем доме, но как только я надел тогу без украшений, то тут же выпросил у моего отца для него свободу.

Эней подошел к своему другу и с любопытством поглядел на его спутницу.

— Вот, Эней, — сказал Валерий, — познакомься. Это Актис, та самая девушка, о которой я тебе столько рассказывал.

Поэт несколько даже бесцеремонно оглядел девушку с ног до головы'. Актис нисколько не смутилась. Она чувствовала себя рядом с Валерием вполне уверенно. Ее глаза смело и открыто смотрели на Энея, и тому это понравилось.

— Привет тебе, Актис, — улыбнулся вольноотпущенник. — Я рад видеть создание, о котором Валерий думает все эти дни. Ты действительно прекрасна. Я до их пор не мог поверить Валерию, который называл тебя богиней. Но теперь я сам пришел к такому выводу.

При этих словах Актис сильно смутись и, зардевшись и покраснев от удовольствия, опустила глаза.

— Да ты, оказывается, тоже умеешь — Да ты, оказывается, тоже умеешь смущать девушек? — засмеялся Валерий. — Вон как смутил мою маленькую Актис!

— Валерий сказал мне, что ты грамотна, — продолжал Эней, не обращая на шутку друга внимания. — Ты любишь читать?

— Да, — Актис снова. подняла глаза. — Только я почти год не держала в руках книгу.

— Тогда в любой момент приходи ко не в библиотеку, и я найду, чем тебя развлечь, — уверил ее библиотекарь. — Ты любишь Эсхилла?

Актис хотела что-то сказать, но ее переебил Валерий. — Не думаю, что у нее будет время на это, — сказал молодой патриций. — Видишь ли, Актис пробудет всего четыре дня. И вряд ли она будет прятаться от меня по углам с твоими свитками. Верно?

Он с лукавством посмотрел на рабыню. Актис окончательно смутилась, и чуть было не заплакала от счастья. Так ей было хорошо.

— Но я хочу есть, — сказал вдруг Валерий.

Он хлопнул в ладоши, и к нему подошла пожилая рабыня, а с ней еще три девушки.

— Послушай, Мелиора, — обратился к ней господин. — Вот девушка, о которой я тебе уже говорил. Сделай с ней что я приказывал и приведи ее к столу обедать. — Затем обратился к Актис: — Иди за ними, я буду ждать тебя в триклинии с Энеем. Я надеюсь, ты разделишь с нами трапезу?

Последние слова Валерий предназначал своему другу. Молодые люди проводили уходящую с рабынями девушку глазами, и пошли прогуляться перед трапезой в сад.

Актис с бьющимся от волнения сердцем шла вслед за Мелиорой, за ней следовали девушки. Около одной из дверей женщина, словно своей госпоже, поклонилась Актис и пропустила ее вперед.

Девушка оказалась в прелестнейшей комнате, сверху до низу облицованной розовым мрамором. В центре комнаты в пол уходила большая ванна. Стенки ее были из зеленого коринфского мрамора, дно по краям выложено лазуритом, и украшено чудесной мозаикой, изображающей Европу, похищаемую быком-Зевсом.

Около ванны стояла широкая скамья, накрытая шкурами леопардов и шелковыми тканями, Все было розовым или в тон этому цвету, даже хитоны девушек-рабынь, светильники и цветы, стоявшие в серебряных вазах. Комната была пропитана ароматами самых лучших бальзамов. Мелиора дала девушкам знак и те, молча, стали снимать с Актис ее рабскую одежонку. Раздев девушку, они помогли ей спуститься в ванну и стали мыть ее мягкими губками. Одна из девушек мыла волосы Актис.

Когда вконец растерявшуюся от таких царских почестей и обращений ее повели к скамье, у которой колдовала с благовониями и духами Мелиора, то Актис, блаженно растянувшаяся на мягких шкурах, уткнулась лицом в мех и на секунду забылась. Она слушала нежно звучавшую за окнам все это время музыку трех кефир и одной флейты, а теплые руки Мелиоры массировали ее тело. Никогда еще Актис не испытывала такого блаженства, от такого счастья девушке даже захотелось петь, но она не решилась этого сделать.