Роза в цепях

С Актис была проделана точно такая же процедура, как с Пелием. Она была послушна в руках пирата, как жертвенный ягненок, и только сильно дрожала и всхлипывала.

— Ничего особенного! — сделал вывод Моний. — Вряд ли за нее дадут хотя бы пятьсот сестерциев. — Но в общем он был очень доволен. — Привяжи этих цыплят к той курочке, — архипират указал Хабану на молодую рабыню. — Чтобы им было не так грустно втроем. — Он захохотал. — А ты сегодня славно потрудился! — Лот Моний, уходя, похлопал дозорного по плечу.

Когда он ушел, Хабан вернул детям одежду и, вынув из-за пояса длинный кожаный ремень, сделал на нем две петли и надел их на левые ноги мальчика и девочки. Затем привязал другой конец к талии рабыни. Ремень был замочен в соленой воде и, когда высохнет, развязать узлы будет невозможно. Сделав свое дело, пират ушел на нос корабля. Заплаканные дети остались одни. Пелий пытался успокоить Актис, которая жалобно звала мать. Девушка, к которой привязали детей, видя, что у мальчика ничего не выходит, обняла Актис и стала утешать ее плача вместе с ней. Наконец Актис устала плакать и понемногу начала приходить в себя. Измученная перенесенным нервным потрясением, она, склонив голову на плечо Пелия, стала засыпать. Наконец, сон полностью одолел ее, и по ровному дыханию Актис девушка и мальчик поняли, что она уснула.

Так втроем, прижавшись друг к другу, они встретили ночь. Зажглись звезды, и, глядя на них, Пелий тоже отправился в объятия сна. Девушка же долго не могла сомкнуть глаз и, ласково гладя доверчиво прижавшиеся к ней детские головы, думала о печальной судьбе тех, чей удел — вечная неволя…

Для Актис и Пелия началась новая жизнь. Жизнь в неволе. Пелий проснулся от шумных голосов, доносившихся откуда-то издалека. Открыв глаза, он увидел над собою необъятное голубое небо. Солнце уже взошло. Уставившись неподвижно в одну точку, мальчик несколько секунд находился на границе сна и реальности. Но, вспомнив все, что произошло вчера, Пелий вскочил на ноги. Сильный удар в грудь сбил его, и мальчик вновь очутился рядом с Актис, которая, лежа на спине, с ужасом взирала на огромного детину, ударившего Пелия. Сон давно уже покинул ее.

— Что, сосунки, проснулись? — раздался над ними противный, напоминающий карканье ворона голос одного из пиратов. Он стоял на широко расставленных ногах, из-под распахнутого хитона виднелась волосатая грудь. Застывшая на его тупом лице улыбка, схожая с оскалом гиены, была противна и вызывала отвращение.

— Сидите спокойно, а не то… — пират провел пальцем вокруг горла. — Вы меня поняли?

И, не дождавшись ответа, поставил перед узниками глиняную чашку с едой и горшок с водой.

— Вот вам пища богов, — пират кивнул на принесенную еду и, не сказав более ничего, вразвалочку отошел от невольников.

Пелий все еще лежал на днище корабля. Актис и девушка склонились над ним. Мальчик рукой размазывал по лицу слезы. Над ним испуганно всхлипывала Актис. Девушка-рабыня с ненавистью и возмущением глядела вслед пирату.

— Проклятые разбойники! — прошептала она. — В чем же виноваты дети? — Затем обратилась с вопросом к Актис и Пелию. Мальчик к этому времени уже сидел, обхватив руками ноги. — Кто вы, ребята? Мальчик назвал себя, с благодарностью посматривая на девушку. — А меня зовут Актис, — ответила девочка. — Мое имя — Сильвия, — сказала девушка и поведала далее ребятам, что родом она с острова Делос. На их городок напали пираты, разграбившие древние храмы и уведшие с собою наиболее сильных мужчин, самых красивых женщин и девушек. Все произошло настолько неожиданно, что никто не смог оказать достойного сопротивления пиратам, которые быстро отплыли на своих неуловимых судах. Пиратский корабль, где была Сильвия вначале, был вынужден зайти в Мителены, и там девушку перекупил капитан этого судна, который также был пиратом.

Во время бури, разбушевавшейся в позавчерашнюю ночь, она осталась в живых только чудом, когда других узников пираты выбросили за борт корабля.

Закончив рассказ, Сильвия склонила голову на грудь.

Пелий и Актис завороженно молчали, забыв о принесенной им еде. Наконец девушка, пододвинув детям плошку, в которой валялись объедки пиратского завтрака, предложила им подкрепиться. Пелий, мотнув головой, отказался от еды. Актис, робко протянув руку к пище, взяла небольшой кусок плохо проваренной бобовой каши. Затем, подержав его немного в ладони, спешно проглотила. Голод стал нестерпим, и уже ни на что не обращая внимания, Актис хватала кашу рукой, время от времени припадая губами к сосуду с водой. Вода была теплая и невкусная, но девочка пила ее с жадностью.

Сильвия с грустью в глазах наблюдала за Актис. Она взяла немного из принесенной пиратом миски, и сделав небольшой глоток из сосуда, больше не притронулась к еде.

Пелий не глядел на свою подружку. Он со злостью смотрел на морских разбойников, которые играли в кости. Ему отчетливо были слышны голоса пиратов, но он не понимал их речь.