Роза Версаля

Матильда – кошечка, душечка или просто Матильдушка, – вот уже второй день ожидала приезда Василия Глызина с пребольшим нетерпением, время от времени перечитывая статью про «бриллиант маркизы». Нельзя сказать, чтобы она сильно соскучилась по любовнику (хотя сие состояние изображала всегда с превеликим мастерством): на этот раз её нетерпение подстегивало, скорее, острое любопытство.

Матильда не могла похвастаться, что слишком уж хорошо разбирается в драгоценных камнях, однако, будучи дамой весьма просвещённой, кое-что понимала. Во всяком случае, своему возлюбленному (и, по совокупности, подельнику) Сержу фон Нагелю она сообщила, что бриллиант с огранкой в виде розы действительно очень редкий и, вероятнее всего, имеет испанское происхождение. «Потому как именно в Испании в далёком Средневековье и придумали сию технику огранки, – поведала Матильда барону. – После чего, спустя какое-то время, её взяли на вооружение сначала ювелиры Франции, а затем уже и всей Европы».

На самом деле баронессе было известно больше. Так, из книг по истории Франции она знала, что Людовик Великолепный действительно дарил маркизе Помпадур драгоценный камень с подобной огранкой. Но, увы, бриллиант маркизы не имел того розового оттенка, что был описан в статье.

Поэтому баронессу одолевали теперь сомнения: а не вымысел ли всё это господина Терехова, журналиста бульварного издания? А если «бриллиант маркизы» всё же существует, то где именно хранит его Глызин?

Матильда прикинула, что камень, если даже он небольшого размера, может стоить порядка тридцать тысяч рублей.

В будуар вошла горничная и доложила о приезде купца. Баронесса оживилась, подсела к зеркалу, быстро припудрила лицо и грудь.

– Проси… – приказала она.

Василий, стосковавшийся по женской ласке и любовным безумствам, влетел в будуар, словно юноша.

– Матильдушка, кошечка моя! – осыпал он руки обольстительницы пылкими поцелуями.

– Я тоже рада тебя видеть, – призналась баронесса, внимательно разглядывая любовника. – Ты похудел, Василий, осунулся как-то за эти дни… Что случилось?

Глызин замялся.

– Да забот много всяких навалилось, душа моя. Коммерция, поверь, дело весьма хлопотное.

– Не сомневаюсь…

– Зато я привёз тебе подарок, – достал купец из внутреннего кармана сюртука бархатную коробочку тёмно-синего цвета. – Вот, открой сама…

Баронесса улыбнулась, открыла коробочку и непритворно радостно воскликнула:

– Какая прелесть! – Затем приложила жемчужное ожерелье к груди: – Ну, как? – поинтересовалась она, одарив любовника многообещающей улыбкой.

– Позволь, я сам застегну сие ожерелье на твоей нежной шейке… – Глызин подошёл к баронессе и достаточно ловко справился с изящным замочком.

– Ожерелье из салона «Клеопатра», от самого Аксельрода? – с изрядной долей уверенности поинтересовалась Матильда.

Василий удивился:

– Как ты догадалась?

– Очень просто. «Клеопатра» – один из самых модных и дорогих ювелирных салонов Москвы, а ты всегда щедр и разборчив в подарках…

Глызину польстило мнение любовницы.

– Мне приятно это слышать, – сказал он и запечатлел благодарный поцелуй за ушком Матильды.

– Ах ты, мой шалунишка… – кокетливо подмигнула баронесса, и Глызин затрепетал от желания. – Подожди, не торопись, – остудила она тут же пыл любовника. – Скажи лучше сначала, что ты думаешь об этой статье? – Матильда протянула купцу газету.

– А… это про бриллиант маркизы Помпадур? Читал уже, – отмахнулся купец.

– И что скажешь? – продолжала допытываться баронесса.

– А что тебя конкретно интересует, душа моя? Сия статейка наделала в городе достаточно шума, и мне, признаться, не очень хочется говорить на эту тему.

– Прости, дорогой… Я не могла и предположить, что упоминание о бриллианте окажется для тебя столь неприятным… Просто мне стало интересно: это правда, что некая знатная француженка была твоей любовницей и так щедро тебя одарила?

Купец рассмеялся. Баронесса уловила в его смехе некоторое напряжение.

– Да нет, не было никакой маркизы, всё это выдумки журналистов… А бриллиант – всего лишь мой военный трофей, я привёз его после войны из Франции. Вот и вся история…

Баронесса закусила нижнюю губу: было очевидно, что Василий не настроен вдаваться в подробности.

– А бриллиант… твой военный трофей… он и вправду розового цвета?

– Да. Причём необычайной прозрачности. У него, как выяснилось, даже имя есть – «Роза Версаля»!

Женщина застыла, сохранив, однако, на лице лучезарную улыбку. Глызин заметил напряжённое состояние любовницы.

– Тебя так поразило название бриллианта, душа моя? А, по-моему, очень даже красивое…

Баронесса очнулась:

– О, да! Удивительно красивое! А ты уверен, что твой бриллиант называется именно так? Не ошибаешься?

– Да нет, ошибка исключена. Ювелир Аксельрод лично осмотрел бриллиант и подтвердил, что это – «Роза Версаля», принадлежавшая много лет назад какой-то фаворитке короля Людовика… Не помню, увы, её имени.

– Не герцогине ли Луизе де Лавальер? – потупив взгляд, поинтересовалась баронесса.

– Точно! Ей самой… Но что с тобой? Душа моя, тебя это расстроило?

– Нет… Просто очень захотелось хоть краешком глаза взглянуть на бриллиант!