Роза Версаля

Попетляв ещё какое-то время по грязным лесным дорогам, экипаж остановился, наконец, перед большим деревянным домом, похожим на постоялый двор. Для обитателей «постоялого двора» появление «кучера» и купца в бессознательном состоянии неожиданностью явно не было.

– Принимай товар, робята! – скомандовал кучер.

К экипажу подбежали двое мужиков устрашающей наружности: доведись встретить таких на лесной дороге – последние порты снимешь и отдашь добровольно.

– Ты чего с ним сделал? А? Хозяин же велел тебе доставить купца в полном здравии! Опять дубинкой баловался? – прохрипел один из разбойников.

– Не ори, Хрипатый! Купец первым драться полез, а потом ещё и пистолем размахивал… Я что, по-твоему, должон был делать? – начал возмущаться кучер.

– Ладно, заноси в дом… – приказал Хрипатый. – Авось очухается.

Разбойники подхватили бессознательного Василия Глызина и внесли в дом.

– Сади его на стул и вяжи верёвками! – скомандовал Хрипатый.

– Очухается, куды денется?! – продолжал для порядка оправдываться кучер. – У купцов башка крепкая…

– Ладно, хорош лясы точить без дела. Поди лучше воды набери да в морду плесни нашему гостю, – оборвал его Хрипатый.

Кучер заржал, точно мерин.

– Это я мигом! – оживился он.

* * *

Василий попытался открыть глаза. Голова страшно болела.

– Ох… ох… – простонал он невольно.

– А вот и наш купчина, кажись, очухался! – загоготали разбойники.

– Чаво, барин, болит головушка? – с издёвкой поинтересовался кучер.

Глызин, с трудом расцепив веки, различил перед собой расплывчатые зверские рожи трёх здоровенных мужиков.

– Где я?.. Что вам от меня надо?

– Гы, сразу видать – деловой человек, купец! – съёрничал Хрипатый. – А ты, мил человек, сам-то как думаешь?

Глызин попытался покрутить головой. Затылок пронзила страшная боль.

– Деньги в портмоне… примерно две тысячи… – выдавил он из себя.

Мужики снова заржали.

– Так это мы уже и сами знаем. Чай, грамоте обучены, считать умеем… Так что денежки твои давно уж в наших карманах…

– Больше у меня нет, – едва слышно прошептал Глызин.

– Да нам и то ведомо, – Хрипатый подошёл к пленнику почти вплотную. – Токмо газеты вот, мил человек, пишут, что есть у тебя камешек один шибко драгоценный, – многозначительно подмигнул он нечастному купцу.

– Не знаю, о чём вы говорите… Я – купец, а – не ювелир…

– Не ювелир, – послушно согласился Хрипатый. – Ювелир у нас Аксельрод. Знаешь такого?

Внутри у Василия всё оборвалось: неужели его похитили люди Аксельрода? Ювелир решил силой завладеть бриллиантом? Каков мерзавец! Но… но он же сам посоветовал поместить «Розу Версаля» в банк Петровского!

– Значит, по-хорошему, мил человек, не хочешь? Воля твоя… – с этими словами Хрипатый вцепился волосатыми клешнями в горло пленника.

Василий мысленно содрогнулся: «Вот и смерть моя пришла…»

Однако умирать он, похоже, собрался рановато: Хрипатый просто сорвал с купца шейный платок, который тот носил в соответствии с последней модой, и грубо рванул с шеи серебряный медальон.

– Хороша безделушка, дорогая на вид… Небось, жёнушка подарила? Чай, в знак вечной любви? – разбойник помахал медальоном перед носом купца.

Василий покорно кивнул. Кучер и второй разбойник снова дружно заржали.

– Смолкните, жеребцы! – по-хозяйски прикрикнул на них Хрипатый, и подельники разом стихли. – Не жалко, барин, вещички своей? – вкрадчиво поинтересовался у купца разбойник.

Василий отрицательно покачал головой и, набравшись смелости, сказал:

– Напрасно вы всё это затеяли. Если я сегодня не появлюсь дома, меня будут искать…

– Дык и пущай себе ищут, – спокойно ответил Хрипатый. – Здеся не найдут… Ну, да ладно, барин, пошутили – и будя! Говори-ка скорей циферки! Ну?!

Василий сглотнул:

– Какие циферки?

– Да те, мил человек, которы знать надобно, дабы камушек твой получить у Петровского…

У Василия потемнело в глазах. Он более не сомневался: это не простой грабёж! Раз бандиты столь прекрасно обо всём осведомлены, значит, они похитили его из-за «Розы Версаля»! Прикидываться и далее простоватым купчишкой было неразумно…

– Я… я не помню. Банковский шифр очень сложный.

Хрипатый почесал за ухом:

– Знамо дело! Цифирь – наука мудрёная. Так ты посиди, барин, повспоминай… Дам тебе, так и быть, время… Но уж когда вернусь – не обессудь, мил человек… – разбойник выразительно посмотрел на кочергу, стоящую подле печки.

Василий почувствовал, как покрывается холодным потом.

* * *

Оставшись в грязной, захламлённой комнате один, Василий Иванович огляделся. Прямо перед ним стоял стол, на столе возвышались бутылки с недопитой мутной жидкостью: судя по всему, с самогоном. Вокруг бутылок валялись куски недоеденной пищи, по которым ползали огромные блестящие тараканы. Глызин поёжился от отвращения: «Разбойничье логово…»

Он внимательно осмотрел стол в надежде обнаружить нож, но, увы, похитители оказались предусмотрительными.

Василий поёрзал, пытаясь освободить руки, связанные за спинкой стула. Всё было тщетно.

– Умело вяжут, сволочи, – процедил он и тут же с ужасом заметил, что ноги тоже привязаны – к ножкам стула.

– А-а-а-а!!! – издал Василий крик отчаяния.