Роза восторга

Лорд Монтекатини только рассмеялся, и в этот момент, точно почувствовав ее муки и беспомощность, как когда-то Изабелла почувствовала его, Рагнор издал дикий смертоносный крик и слетел с плеча девушки прямо на смеющееся лицо графа. Как будто подстегиваемый каким-то дьяволом, Рагнор вонзил в это красивое лицо когти и стал клевать лицо итальянца. Лорд Монтекатини завизжал диким нечеловеческим голосом, от которого у Изабеллы по спине пробежали мурашки. В своей жажде мести она подстегнула Рагнора своим ужасным хриплым криком, и он жаждал крови. Люди графа, застыв от ужаса, смотрели, как граф, извиваясь, пытается отбиться от птицы. В слепом бешенстве он ухватился за сокола, пытаясь сбросить его со своего лица, но Рагнор так крепко вцепился, что это графу не удалось, и продолжал клевать лицо графа. Лорд, Монтекатини упал с лошади и судорожно замотался по покрытой снегом земле, все еще пытаясь согнать птицу. Наконец, Рагнор с победоносным криком захлопал крыльями и взлетел. В сумрачном свете заходящего зимнего солнца Рагнор стремительно поднялся ввысь и снова бросился вниз со скоростью стрелы. Изабелла, затаив дыхание, смотрела на его красивый полет. Она не могла оторвать взгляд от птицы и не двигалась, хотя сокол летел прямо на нее. Наконец, в тот момент, когда он должен был упасть на нее, Рагнор вдруг замедлил полет, расправил крылья. Догадавшись о его намерениях, Изабелла подняла руку, и сокол гордо уселся на ее запястье. В этот момент время остановилось. Он восседал на ее руке, гордо подняв голову, не связанный путами и за свое возвращение сполна отплатил ей. Его когти слегка впились в кожу Изабеллы, и крошечные капельки крови просочились из небольших ран, но она не обращала на это никакого внимания. Она смотрела на его горящие янтарные глаза и теперь понимала, почему он так долго ждал, чтобы взлететь. Какой-то первобытный инстинкт требовал сполна расплатиться за свой долг с Изабеллой.

– Молодец, Рагнор, – тихо прошептала девушка. – В добрый путь!

Сокол еще раз вскрикнул и взлетел, паря, в небе, пока окончательно не скрылся из виду. Рагнор улетел.

Какой-то ком застрял у нее в горле. Ее глаза наполнились слезами от сознания потери, хотя она и понимала, как Хвилис, что дикую птицу нельзя было поймать и посадить в клетку. Изабелла любила сокола. Она не должна звать его назад, а дать ему свободно улететь. Если Рагнор вернется, то только по собственному желанию, и девушка каким-то внутренним чутьем понимала, что когда-нибудь он вновь опустится на ее плечо. Теперь Изабелла и Рагнор были связаны жестокой шуткой пьяного короля и жестокой местью итальянского графа.

Подумав о лорде Монтекатини, Изабелла застонала, с ужасом вспоминая произошедшее.

– Беатрис, – задыхаясь позвал он, все еще держась за лицо руками. – Приведите Беатрис. Я… мне она нужна… чтобы… чтобы обработать мое лицо.

– Сеньора Шрутон! – крикнул Флорио в ответ на требование своего господина, и Изабелла чуть не выпала из седла от ужаса. – Сеньора Шрутон!

Оруженосец оглянулся, нахмурился, пытаясь найти злобную графиню, но ее нигде не было видно. Потом вдруг кто-то выдохнул: «Боже мой, посмотрите!» Все повернулись в том направлении, куда указывал мужчина.

Там, в окнах верхнего этажа Грасмера, все увидели графиню. Она переходила из комнаты в комнату и поджигала каждую факелом. Они смотрели на нее, и до них донесся ее странный дикий хохот, который поверг всех в изумление и дрожь.

– Что ты делаешь ненормальная сучка! – Флорио потряс кулаком, но леди Шрутон его не слышала. – Сеньор, – он повернулся к своему господину. – Женщина, она… она совсем сошла с ума. Она поджигает дом и не обращает никакого внимания на нас.

– Мое лицо, мое лицо, – снова застонал граф, явно не слыша того, что говорит ему оруженосец. – Мне нужна Беатрис, чтобы она обработала мое лицо. Ах, мое лицо. Лицо! Теперь оно искалечено, искалечено на всю жизнь!

Бедный Флорио не знал, что ему делать. Но один мужчина, который оказался более наглым, чем все остальные, наконец, пришел в себя, выступил вперед и бесцеремонно посадил итальянца на его вороного коня.

– Возьмите себя в руки, сеньор, – резко сказал мужчина, – или нас всех вздернут на виселице. Ваше лицо будет в шрамах на всю жизнь, но вы сами останетесь в живых. Анжело, Луиджи, идите в дом и вытащите оттуда эту сумасшедшую сучку!

– Забудь об этом, Винченсо, весь дом уже превратился в пожарище, а эта сука там заживо сгорит. Она никогда никому не сможет ничего рассказать. Приведи девчонку и поедем.

– Подождите, идут Девид и Маурицио с девушкой. Георгео, приведите еще одну лошадь.

Изабелла побледнела от ужаса и страха. Ее затошнило при виде Джоселин, которую вели из горящего дома. На ней был только грубый плащ, который набросил на нее один из мужчин. Она дрожала от пережитого потрясения и холода, спотыкаясь шла по снегу, ничего не видя перед собой. Сына с нею не было.

«Боже праведный, как же ты можешь быть так жесток? – молча спросила Изабелла у Бога. – Ребенку ведь всего четыре года!»

И впервые девушка обрадовалась, что у нее не было ребенка от Воррика.