Розанн. Смеющийся полицейский

– Да. Мы вынуждены учитывать такую возможность.

– Ну, так можете перестать ее учитывать. Это абсолютно исключено.

– Почему?

– Я уже сказала, что это никого не касается.

Колльберг забарабанил костяшками пальцев по столу.

– Ты уверена?

– Да. Абсолютно.

Он снова сделал глубокий вдох, как перед стартом.

– Оке интересовался фотографией?

– Да. Она была его единственным хобби с тех пор, как он перестал играть в футбол. Он имел три фотоаппарата.

Увеличитель стоит на крышке унитаза. В ванной. У него была там темная комната, – Она с удивлением посмотрела на Колльберга. – А почему ты спрашиваешь об этом?

Он подвинул к ней конверт. Она положила зажигалку и дрожащими руками вынула из конверта фотографии. Посмотрела на первую из них и лицо ее стало пунцовым.

– Где… где ты взял что?

– Они лежали и его письменном столе в Вестберге.

– Что? В письменном столе? – Она прикрыла глаза и неожиданно спросила: – Кто из вас видел их? Все?

– Только три человека.

– Кто?

– Мартин, я и моя жена.

– Гюн?

– Да.

– Зачем ты показал ей?

– Потому что должен был прийти сюда. Я хотел, чтобы она знала, как ты выглядишь.

– Как я выгляжу? Ну и как же мы выглядим? Оке и…

– Оке мертв, – почти беззвучно произнес Колльберг.

Она по-прежнему была пунцовой. У нее покраснело не только лицо, но даже шея и плечи. Мелкие капельки пота выступили на лбу.

– Фотографии сделаны здесь, в этой квартире, – сказал

Колльберг.

Она кивнула.

– Когда?

Оса Турелль нервно прикусила губу.

– Три месяца назад.

– Конечно, их делал он.

– Конечно. У него есть… было все, что нужно. Автоматический спуск и штатив, или как он там называется.

– Зачем он сделал их?

Она все еще была пунцовой и с испариной на лбу, но голос у нее стал более уверенным.

– Мы считали это забавным.

– А почему он держал их в письменном столе? –

Колльберг помолчал и добавил: – Дело в том, что у него в кабинете не было никаких личных вещей. За исключением этих фотографий.

Долгое молчание. Наконец она покачала головой и сказала:

– Этого я не знаю.

Пора сменить тему, подумал Колльберг и сказал:

– Он всегда ходил с пистолетом?

– Почти.

– Почему?

– Наверное, ему так было нужно. В последнее время.

Он интересовался огнестрельным оружием.

Она задумалась. Потом быстро встала и вышла. В открытую дверь спальни он видел, как она подходит к кровати. У изголовья лежали две подушки. Оса засунула руку под одну из них и с колебанием сказала:

– У меня здесь есть такая игрушка… пистолет…

Полнота и флегматичный вид Колльберга уже неоднократно многих обманывали. Он был отлично тренирован и обладал очень быстрой реакцией.

Оса Турелль еще стояла, склонившись над кроватью, когда Колльберг оказался возле нее и вырвал оружие из ее руки.

– Это не пистолет, – сказал он. – Это американский револьвер. «Кольт» сорок пятого калибра с длинным стволом. У него абсурдное название «peacemaker 27 ». К

тому же он заряжен. И снят с предохранителя.

– Можно подумать, что я этого не знала, – пробормотала она.

Он вытащил обойму и вынул из нее патроны.

– Кроме того, пули с насечкой. Это запрещено даже в

Америке. Самое страшное огнестрельное ручное оружие.

Из него можно убить слона. Если выстрелить в человека с расстояния в пять метров, пуля пробивает дыру размером с тарелку и отбрасывает тело на десять метров. Откуда, черт возьми, он у тебя?

Она в замешательстве пожала плечами.

– Это пистолет Оке. Он всегда был у него.

– В постели?

Она покачала головой и тихо сказала:

– Нет, с чего ты взял. Это я… сейчас…

Колльберг положил патроны в карман, направил ствол в пол и нажал на спусковой крючок. По комнате прокатилось эхо от щелчка.

– И боек у него подпилен, – добавил он. – Для того, чтобы спуск был мягче и быстрее. Смертельно опасное оружие. Даже опаснее гранаты с выдернутой чекой. Достаточно было, чтобы ты перевернулась во время сна… –

Он замолчал.

27 Миротворец (англ.)

– В последнее время я мало спала, – сказала она.

«Хм, – подумал Колльберг, – наверное, Оке взял

«Кольт» незаметно во время какой-то конфискации оружия. Попросту стибрил».

Он подбросил большой револьвер в руке, потом перевел взгляд на девушку, худенькую, как подросток.

– Я понимаю его, – пробормотал Колльберг. – Если кому-то так нравится оружие… – Он повысил голос: – А

мне оно не нравится! – воскликнул он. – Это отвратительная вещь; оружие вообще не должно существовать. То, что его производят, то, что каждый может держать его в шкафу, и ящике стола, носить с собой, свидетельствует только о том, что вся система прогнила насквозь и все обезумели.

Ты понимаешь? Какие-то акулы зарабатывают на том, что производят оружие, точно так же, как другие сколачивают состояние на наркотиках и опасных для жизни таблетках.

Оса смотрела на него с изменившимся выражением в глазах, в них появились чуткость и понимание.

– Садись, – сказал Колльберг. – Давай поговорим. Серьезно.

Оса Турелль не ответила ему, однако вернулась в гостиную и села.

Колльберг положил «Кольт» на полку в прихожей.