Розанн. Смеющийся полицейский

Мартин Бек зашелся в долгом приступе кашля, потом, задумчиво сжав пальцами подбородок, продолжил изучать схему.

Колльберг остановился на секунду, критически оглядел его и констатировал:

– Просто сил нет слушать, как ты кашляешь.

– Ты с каждым днем становишься все более похожим на

Ингу.

В этот момент вошел Хаммар.

– Где Ларссон и Меландер?

– Ушли домой.

– А Рённ?

– В больнице.

– Ах, да. Есть какие-нибудь сведения оттуда?

Колльберг покачал головой.

– Завтра получите пополнение.

– Пополнение?

– Для подкрепления. Из других городов. – Хаммар помолчал и многозначительно добавил: – Решено, что это необходимо.

Мартин Бек долго и старательно вытирал нос.

– Кто это? – поинтересовался Колльберг. – Впрочем, может быть, лучше спросить, сколько их?

– Из Мальмё завтра приедет некто Монссон. Вы его знаете?

– Я уже встречался с ним, – без тени энтузиазма ответил Мартин Бек.

– Я тоже, – дополнил Колльберг.

– К нам хотят также прикомандировать Гуннара Ольберга из Муталы.

– Он парень что надо, – апатично произнес Колльберг.

– Больше мне ничего не известно, – сказал Хаммар. –

Говорили, что приедет еще кто-то из Сундсвалла. Кто именно, не знаю.

– Ага, – прокомментировал Мартин Бек.

– Конечно, если раньше вы сами не закончите это дело, – хмуро закончил Хаммар.

– Гм, – хмыкнул Колльберг.

– Факты, судя по всему, указывают на то, что… –

Хаммар осекся и испытующе посмотрел на Мартина Бека. – Что с тобой?

– Простуда.

Хаммар продолжал смотреть на него. Колльберг, видя этот взгляд, попытался отвлечь внимание Хаммара и продолжил за него:

– Факты, судя по всему, указывают на то, что кто-то застрелил девять человек в автобусе вчера вечером. И что преступник действовал в соответствии с известными международными образцами совершения сенсационных убийств: не оставил никаких следов и не был схвачен. Конечно, он мог покончить с собой, однако если он так поступил, нам об этом ничего не известно. У нас имеются две зацепки. Пули и гильзы, по которым можно будет, вероятно, найти оружие убийцы, и человек в больнице, который может прийти в сознание и сказать, кто стрелял. Он сидел сзади и поэтому должен был видеть убийцу.

– Это уже кое-что, – сказал Хаммар.

– Однако не густо, – продолжил Колльберг, – особенно, если этот Шверин умрет или окажется, что он потерял память. Он тяжело ранен. У нас нет никаких мотивов. И ни одного стоящего свидетеля.

– Может быть, они еще объявятся, – утешил его Хаммар. – А мотивы – это тоже не проблема. Групповые убийства совершают преимущественно психопаты, а мотивы их поведения являются часто элементом болезненного бреда.

– Да-да, конечно, – сказал Колльберг. – В науке у нас разбирается Меландер. Он со дня на день выступит с меморандумом.

– Наш самый большой шанс… – начал Хаммар, глядя на часы.

– …это внутренняя интуиция, – закончил Колльберг.

– Вот именно. В девяти случаях из десяти именно благодаря ей удается разоблачить преступника. Не задерживайтесь допоздна, это ничего не даст. Лучше, чтобы завтра вы были отдохнувшими. Спокойной ночи.

Он вышел, и в кабинете стало тихо. Через несколько секунд Колльберг вздохнул и спросил:

– Что с тобой?

Мартин Бек не ответил.

– Стенстрём?

Колльберг сам себе кивнул и философски сказал:

– Подумать только, сколько я наорал на этого парня за все эти годы. А теперь вдруг его нет, он погиб.

– Ты помнишь Монссона? – спросил Мартин Бек.

Колльберг кивнул.

– Это тот, с зубочисткой, – сказал он. – Не нравится мне этот массовый старт. Было бы лучше, если бы мы занялись этим делом самостоятельно. Ты, я и Меландер.

– Ну, Ольберг тоже пригодился бы.

– Конечно, – согласился Колльберг, – но сколько убийств было у него в Мутале за последние десять лет?

– Одно.

– То-то и оно. Кроме того, я не переношу манеры

Хаммара провозглашать перед нами избитые банальности и совершенно очевидные истины. Внутренняя интуиция, психопаты, элемент болезненного бреда. Полный набор.

Снова некоторое время было тихо. Потом Мартин Бек взглянул на Колльберга и спросил:

– Ну?

– Что «ну»?

– Что Стенстрём делал в том автобусе?

– Вот именно. Что, черт возьми, он там делал? Возможно, он был с девушкой, которая сидела рядом с ним. С

медсестрой.

– Вряд ли он пошел бы вооруженным на свидание с девушкой.

– Возможно, он это сделал, чтобы произвести большее впечатление.

– Он был не такой, – сказал Мартин Бек. – Ты знаешь об этом так же хорошо, как я.

– Ну, во всяком случае он часто носил с собой пистолет.

Чаще, чем ты. И намного чаще, чем я.

– Да, когда он был на службе.

– Я встречался с ним только на службе, – сухо заявил

Колльберг.

– Я тоже. Несомненно, он был одним из первых трупов в том проклятом автобусе. И несмотря на это, он все же успел расстегнуть две пуговицы плаща и вытащил пистолет.

– Это указывает на то, что плащ он расстегнул раньше, – задумчиво сказал Колльберг. – Непонятно, зачем он это сделал.

– Согласен.

– Как там говорил Хаммар во время сегодняшней реконструкции?

– Он говорил примерно следующее, – сказал Мартин

Бек. – «Тут что-то не так: сумасшедший, совершающий групповое убийство, не действует по столь тщательно разработанному плану».

– Ты считаешь, что он прав?

– В принципе, да.