Розетта

Они уже подъезжали к Дувру. Близилась ночь. Роза Фэллон и ее деверь много часов провели в обществе вдовы. У Розы возникло внезапное желание рассказать ей, что она тоже (по просьбе супруга), надев муслиновое платье, каким-то образом доставленное из Франции, погрузилась в воду с той же целью.

Вдова, по своему обыкновению, начинала болтать без умолку, как только кто-то приближался к ней. Первый раз она открыла рот на рассвете, когда они покинули Лондон. Хотя и стояло прекрасное раннее весеннее утро, она принялась жаловаться на холод. Служанка закутала ее в шали, и очень скоро Розе захотелось, чтобы какой-нибудь отважный слуга накрыл шалью ее голову. Джордж не доверял Мэтти, но не настолько, насколько она не доверяла ему. Он настоял, что ее присутствие не обязательно для Розы.

— Хорошо, — согласилась Мэтти, — я помогу пожилым джентльменам найти для вас дом.

Пронзительный голос вдовы донимал их всю долгую дорогу до Дувра: когда они ехали по холмам, когда они поили лошадей, когда они ненадолго остановились в Ситтинборне, чтобы подкрепиться. Была бы воля вдовы, то они бы вообще не останавливались. Ей недавно сказали, что кто-то добрался из Лондона в Париж за сутки. Поэтому она не понимала, почему они должны тратить несколько дней, как они обычно делали, особенно когда на дорогах в обеих странах (это знали все) их подстерегают разбойники и бандиты.

Теперь, устав снова и снова обвинять Бонапарта, причем всегда по-французски, ведь она, как большинство аристократов, имела привычку пересыпать речь французскими словами (от которой не собиралась отказываться, хоть ее страна и воевала с Францией), вдова сменила тему и снова начала распространяться об августейшей семье. Благодаря покойному мужу ей удавалось изредка общаться с королем Георгом III. Она считала, что знает его. Вдовствующая виконтесса была буквально в ярости из-за причуд сыновей короля и много раз повторяла, что было бы неплохо, если бы принц Уэльский умер, а трон заняла бы его шестилетняя дочь Шарлотта. Она снова и снова, как сломанный граммофон, повторяла вещи, которые узнала от многочисленных знакомых и приятелей или прочла в газетах. Пока карета катилась к морю, она еще раз обсудила личные дела принца Уэльского (как он привез в свой дом миссис Фитцгерберт, будучи женатым на принцессе Каролине); герцога Кларенса (и миссис Джордан со всеми побочными отпрысками); не говоря уже о герцоге Камберленде, грехи которого она отказалась даже называть вслух. Джордж тоже внес лепту в разговор. Он сообщил, что Бонапарт описал очень тучного мужа одной принцессы как «эксперимент, призванный показать, насколько можно растянуть человеческую кожу, не порвав ее». Роза не удержалась и рассмеялась. Вдова в ужасе отпрянула и потом долго не могла успокоиться, возмущаясь поведением Розы. Роза напомнила себе, что это продлится только месяц. Но сейчас месяц казался ей вечностью. Она даже позавидовала Долли. Та ехала в другой карете. Она сидела между братом и его женой, бледная как мел.

На следующее утро ветры и приливы позволили им сесть на ранний пакетбот[23], который должен был доставить их на французский берег. Хотя море казалось не очень спокойным. Как только они сели на судно, вдова и Энн отправились отдыхать. Джордж и Уильям устроились в салоне. А Роза с Долли остались на палубе вдыхать соленый морской воздух. Они решили не снимать длинных плащей, меховых муфт и индийских шалей. Судно медленно приближалось к берегам Франции. В их лица летели брызги морской воды. Роза смотрела на воду и вспоминала другие путешествия, которые она совершила когда-то.

— Мы уже одеты по французской моде, не так ли, Роза? — спросила Долли, всматриваясь в то исчезающий, то появляющийся туманный горизонт, пытаясь разглядеть Францию. — Мы и так одеты по-французски: простота революционных нравов и так далее. Одежда пастушки, как у Марии-Антуанетты, перед тем как ее отправили на гильотину. Как ты считаешь, мы столкнемся с новыми веяниями?

Роза удивилась, услышав в одном предложении слова «мода» и «гильотина», но быстро пришла в себя. Долли ведь никогда не была во Франции. Она была еще совсем ребенком, когда появились гильотины.

— Уже давно англичане не ездили туда свободно, — ответила она. — Уверена, там все изменилось.

— Женщины там все еще одеваются по моде? — нетерпеливо спросила Долли. — Насколько изменилась Франция?

Роза посмотрела на Долли. У нее было довольно бледное лицо, она с нетерпением всматривалась в даль. Ей на ум снова пришло сравнение с неуклюжими фламинго.