Розеттский ключ

— Конечно, я заприметила вас еще в тюремном фургоне и смекнула, что вы, как обычно, сбежите, а я опять останусь с носом! Ну уж дудки, будьте уверены, я глаз не спускала с тюрьмы Тампль! А когда увидела, что вы вошли в этот дворец с продажным тюремщиком, то побежала за подмогой. Сам граф Силано обещал мне, что задержит вас! Однако, вернувшись, я обнаружила, что тут начался пожар! — Она повернулась к жандармам. — Вот вам типичный американец. Он ведет себя как бескультурный дикарь. Попробуйте-ка стребовать с него мой долг!

— Мадам Дюррел, — со вздохом произнес я. — К сожалению, я вновь потерял все, что имел. У меня нет возможности расплатиться с вами, сколько бы жандармов вы ни привели.

Она хитро прищурилась.

— А что это за винтовочка у вас в руках? Уж не та ли, что вы украли из моей квартиры, да еще пытались пристрелить меня?

— Ничего я не крал, то была моя личная винтовка, а выстрелил я в замок, а не в вас. Но это совсем другое ружье…

Астиза предупреждающе сжала мою руку, и я умолк, отведя взгляд от старой домовладелицы и увидев появившегося в коридоре Бонапарта. Он приближался к нам в компании генералов и адъютантов. Его серые глаза пылали ледяным огнем, а лицо угрожающе нахмурилось. Последний раз я видел его в подобной мрачной ярости, когда ему сообщили об измене Жозефины, после чего он безжалостно истребил мамелюков в битве при пирамидах.

Я приготовился к худшему. О сокрушительных приказах Бонапарта на боевых учениях ходили легенды. Но, остудив свою ярость, он с завистливым удивлением покачал головой.

— Я мог бы догадаться. Видимо, вы действительно открыли тайну бессмертия, месье Гейдж!

— Я просто настойчив в своих стремлениях.

— Поэтому вы следуете за мной на протяжении двух тысяч миль, устраиваете пожар в королевском дворце и предоставляете моим пожарным возможность вытащить из пепла два трупа?

— Уверяю вас, мы предотвратили гораздо более ужасное бедствие.

— Генерал, он задолжал мне за квартиру! — взвизгнула мадам Дюррел.

— Мадам, я предпочитаю, чтобы вы обращались ко мне как к первому консулу, на пост которого меня избрали сегодня в два часа ночи. И много ли он вам задолжал?

Мы видели, как старуха, наморщив лоб, старательно прикидывает, насколько ей стоит увеличить исходную сумму.

— Сотню ливров, — наконец осторожно произнесла она, но, заметив, что никто не возмутился такой абсурдной величиной, быстро добавила: — Плюс еще пятьдесят, если с процентами.

— Мадам, — сказал Наполеон, — не вы ли помогли нам поймать его?

Дюррел раздулась от важности.

— Именно я.

— Тогда я добавлю вам в награду еще пятьдесят ливров от нашего правительства. — Он развернулся. — Бертье, выдайте этой доблестной парижанке две сотни.

— Слушаюсь, генерал. Простите, консул.

Мадам Дюррел просияла.

— Но вы, мадам, забудете об этом деле навсегда и никому никогда не обмолвитесь даже словом, — грозно произнес Бонапарт. — То, что произошло сегодня, затрагивает государственную тайну Франции, и благополучие нашей страны зависит от вашего молчания и мужества. Сумеете ли вы справиться с таким тяжким обязательством?

— Ради двухсот ливров я проглочу собственный язык.

— Превосходно. Вы истинная патриотка, — похвалил он, а когда его адъютант увел взволнованную мадам, чтобы выдать ей означенную сумму, новый правитель Франции вновь обратился ко мне: — Два тела обгорели до неузнаваемости. Можете ли вы, месье Гейдж, назвать мне погибших?

— Один из них граф Силано. К сожалению, нам не удалось возобновить наше сотрудничество.

— Понимаю. — Он с досадой притопнул ногой. — А второй?

— Наш старый египетский знакомый по имени Омар. Он спас наши жизни, как я полагаю.

— А что стало с книгой? — вздохнув, спросил Бонапарт.

— Увы, она тоже стала жертвой разрушительного пожара.

— Неужели? Обыскать их.

Не церемонясь, нас тут же обыскали, но ничего не нашли. Правда, один солдат опять отобрал у меня винтовку.

— Итак, вы предали меня безвозвратно. — Он поднял глаза и хмуро глянул на рассеивающийся дым, словно домовладелец, оценивающий величину ущерба. — Впрочем, пожалуй, мне больше не нужна ваша книга, учитывая, что у меня теперь есть Франция. Вам стоило бы посмотреть, как я буду править.

— Я уверен, что с вами французам скучать не придется.

— Вас давно следует расстрелять, и, когда это случится, Франция будет спать спокойнее. До сегодняшнего дня я безуспешно поручал вашу казнь своим подчиненным, поэтому полагаю, что теперь мне придется самому исполнить столь сложную миссию. Сад Тюильри ничем не хуже иных мест.

— Наполеон! — взмолилась Астиза.

— Вам не придется грустить по нему, мадам. Я намерен убить заодно и вас. И вашего тюремщика, если смогу найти его.

— Я думаю, что он ищет сокровища в криптах собора Парижской Богоматери, — сказал я. — Но не вините его. Он всего лишь бесхитростный малый с богатым воображением, единственный тюремщик, который вызвал у меня симпатию.

— Этот идиот проворонил и Сиднея Смита, также сидевшего в башне Тампль, — проворчал Наполеон. — Амне потом в результате пришлось столкнуться с ним в Акре.