Рождение автомобиля

– Внимание, тринадцатое декабря. Ух ты, черт, неудачное число. Но, однако, проведем пробные заезды на дороге, покрытой коркой льда, в районе Камышева-хи. Температура около нуля, натуральный гололед. Датчик установлен на рулевом колесе. При заездах присутствует представитель города Киева, столицы нашей. Скорость восемьдесят километров в час... Скорость сто... Сто двадцать... Сто тридцать пять... Сто сорок! Первый заезд, слава богу, окончен

Кошкин тормозит короткими частыми нажатиями на педаль. По-другому в таких условиях опасно.

– Начинаем второй заезд!

В салоне спокойная товарищеская атмосфера, будто сидим в доме на прочном фундаменте, а не носимся с головоломной скоростью по ледяной полосе.

У Ильясевича в руке прибор, похожий на металлическую флягу. Это шумомер. В окошечке скачут оранжевые цифры, показывая уровень шума в децибелах. И шум, и вибрация – в пределах нормы. Но я уже слышал: Кошкин не успокоится, пока не найдет способ уменьшить их, насколько это возможно. И не даст покоя тем конструкторам, которые начнут отмахиваться от его предложений: дескать, реализуем их через пару лет, в модификации «люкс», а пока и так сойдет...

– Сколько километров вы наездили? – спросил я Ивана Павловича.– Больше миллиона, наверное?

– Видимо, да. Не считал. Знаю только, что никто ни разу не пострадал из-за меня на дорогах и сам я тоже.

– Но бывали критические ситуации?

– Естественно. Ведь работаем на недоведенных, сырых машинах...

Тут я и услышал историю с полетом в пропасть и с «посадкой» на дерево.

В дальнейшем, проходя мимо гаража водителей-испытателей, я старался разыскать Кошкина и склонить его к воспоминаниям. А вспомнить ему было что: на «Коммунар» он пришел почти тридцать лет назад, когда еще только собирались выпускать первый, горбатенький «Запорожец».

– С нашей первой моделью хлебнули мы горького. Двигатели нам слал Мелитопольский моторный завод. Он делал раньше судовые дизели, мы – комбайны. Опыта в автомобилестроении у мелитопольцев, как и у нас, не было никакого. Ломались ихние двигатели при испытаниях – жуткое дело! Если, проехав полсотни километров, ты возвращался на завод своим ходом, без буксира, радости было до небес...

Здорово мы тогда поработали и довели тот безнадежный мотор. Получился вполне приличный автомобиль. Наша команда стала участвовать в авторалли и даже порой выигрывала, хотя соперники были на «Волгах», на «Москвичах»...

Однажды зимой в Эстонии на трассе состязаний штурман мой Коля решил перекусить. Открывает сгущенку и забыл предупредить, что впереди крутой правый. Покатился наш «Запорожец» по снежной целине, как мячик. Четыре раза перевернулся, на колеса встал и опять выехал на дорогу. Только крыша прогнулась. Я спиной уперся, выравнял ее – и вперед! Те, что за нами ехали и видели, как мы катились, глазам своим не поверили: цел автомобиль!

Едем, и вдруг мой Коля дрожащим голосом: «Остановись!» – «Что с тобой?» – «Там!.. Между лопатками!.. Что-то липкое!» Полез он рукой за шиворот – и совсем побелел. «Ой! – стонет.– Я, кажется, сломал хребет». Но оказалось, что это не кровь и не спинной мозг, а сгущенка...

Кошкин гасит улыбку:

– Это все байки. Скажу о серьезном. Самое трудное в работе испытателя не выявить дефект, а доказать, что ты прав, настоять на своем. Пример? Систематически ломались кронштейны крепления двигателя. Спрашиваю конструктора: «Почему в „Мицубиси“ при той же нагрузке они втрое толще? Или тебе кажется, что японцам металл некуда деть?» Отвечает: «Имею указание снижать вес автомобиля, вот я и заложил в проект более тонкие кронштейны».– «Но ломаются же!» – «Это, наверно, не из-за толщины, а потому, что их неправильно гнули...» Вот так и воюешь. Рано или поздно ошибку придется исправлять, но это будет стоить намного дороже...

– Таких людей, как Кошкин, мало,– сказал мне начальник отдела доводки автомобилей.– По эрудиции и техническому мышлению он выше большинства инженеров. В этом году написал нам два отчета с предложениями, как усовершенствовать ЗАЗ-1102. Водитель-испытатель не обязан этого делать.

– А что скажете о Кошкине как о водителе?

– Мастер спорта по авторалли, был в сборной Союза... Для характеристики этого, думаю, достаточно, но стоит добавить: спиртного в рот не берет. И не потому, что усилили борьбу с алкоголем, а по собственному давнему убеждению.

Солнечным декабрьским днем мы с Кошкиным ехали по проспекту Ленина. Люблю этот красивый запорожский проспект! На нем само собой поднимается настроение.

Я спросил:

– Иван Павлович, вы поете за рулем? Кошкин, как всегда, не спешил с ответом.

– Слушаю во время езды другую музыку, – сказал он наконец.– Музыку двигателя, подвески...

– А я иногда пою.

– Все правильно,– одобрил Кошкин.– Вам необязательно прислушиваться, как работают агрегаты. Это мы, испытатели, должны хорошо слушать, чтобы вы могли петь...

ИСПЫТАТЕЛИ