Рождение бога

— Ты чего? — удивился император.

— Просто примерно так же я подумал во время разговора с принцессой. Странно слышать свои мысли из чужих уст.

— В любом случае генерала нельзя сбрасывать со счетов.

— А не пора ли нам задействовать силы, которые мы имеем в своем распоряжении?

Император кивнул:

— Что же, лети, сынок, отправляйся в прошлое и освободи ее. С причинами разберемся потом. Мы и так потеряли достаточно времени.

Рип поднялся.

— Скоро будем.

— Жду. Даже не представляешь, как жду. — Мужчины пожали друг другу руки. Двое мужчин, любившие одну девушку и обремененные одной тайной.

ГЛАВА III

Их было двенадцать. Почему двенадцать? Кто знает.

Так положено. Двенадцать молчаливо стоящих мужчин. Абсолютно разных. Высоких, низких, черных, рыжих, худых, толстых — все в различной, но одинаково поношенной одежде. И на лицах одинаковое выражение. Скорбь. Горе. Впрочем, нет, тринадцать.

Тринадцатым был относительно молодой человек, лет тридцати, тридцати пяти. Он лежал у их ног, на шкуре, расстеленной прямо на каменном полу пещеры. Пещера дала приют беглецам от идущих по пятам солдат. Тринадцатый тяжело дышал. Он умирал.

— Нет! Учитель, нет! — в отчаянии воздел руки к безмолвным каменным сводам один из двенадцати. Тощий с залысинами. — Лучше бы это был я! Так не должно быть!

— Успокойся, Ганселимо, — едва слышно прошептал тот, кого звали учитель, и его голос отчетливо прозвучал в тишине пещеры. — Что написано в книге жизни, того не дано миновать, и не нам изменять и обсуждать начертанное. Видно, пришла моя пора присоединиться к Господину… — Лежащий натужно закашлялся. Из его рта, вместе с желтой слюной, вылетали темно-бордовые кровавые сгустки. — Слушайте, ученики мои, последние слова вашего учителя. Перед смертью было мне откровение. Ровно через тысячу лет, день в день, считая со дня сегодняшнего, на далекой планете Ветлехем в семье плотника родится Мессия. Спаситель. Пришлет Бог наш всемогущий сына своего, дабы мог Он повелевать нами и наставлять на путь истинный. Ждите и детям своим завещайте. Придет царь. Истинно говорю!

Окружающие в знаке величайшего почтения приложили пальцы раскрытой ладони ко лбу.

— Слава Ака Майнью. Дождутся люди.

— И еще. — Голос умирающего стал совсем тихим. — Вот. — Трясущаяся рука выудила из скудных складок одеяния туго скрученный свиток белого пергамента, запечатанный массивной печатью. — Это письмо. Послание Ака Майнью сыну своему. Берегите его. Дороже жизни оно. Любой жизни. Сами не читайте. Только родившийся Мессия, только он по исполнении двадцати одного года и одного дня имеет право вскрыть письмо. Нарушившего тайну печати ждет смерть и вечное проклятие Великого Господина.

Один из двенадцати, пузатый старик на маленьких ножках, наклонился к умирающему.

— Но как они узнают его, учитель?

Больной с трудом передвинул исхудавшую руку на сумку из коричневой кожи.

— Это мои наставления вам. Пророчества на будущие века. Заповеди великого Ака Майнью. Читайте и постигайте. Там все. По шести признакам вы узнаете Мессию. По шести…

Со стороны входа послышался шум, ржание мардоков, бряцание сбруи, лязг металла.

В пещеру ввалилось несколько стражников в полной боевой амуниции. Черная волчья морда скалилась с круглых щитов — знак королевской тайной полиции.

Один из военных, в серебряном шлеме, капитан, вышел вперед.

— Именем Его Величества, наимогущественного Тетрарха великой Галил-Леи имею предписание арестовать гражданина Троцеро Калигулу. Лжепророка и святотатца, также именующего себя учителем.

Двенадцать в пещере молча расступились, и бравый капитан узрел лежащего на полу худого человека, в предсмертном усилии сжимавшего старую кожаную сумку.

— Вот он, — тихо произнес один из двенадцати.

— Он что?.. — разом растерял всю уверенность капитан.

Стоящий у изголовья больного худой мужчина с желтоватым оттенком кожи склонился над несчастным. Прислушался к дыханию. Попытался прощупать пульс.

— Он умер, — прошептал человек. — Учитель умер, — и тихо заплакал.

1

Императора ни свет ни заря разбудил звонок. Таманэмон сначала не сообразил, где он находится. Вечером накануне он заснул прямо в кабинете.

На негнущихся после неудобного сна ногах император доковылял до стола. Экран высветил лицо военного.

— Слушаю. — Правитель все еще не пришел в себя. Голова на экране в поклоне показала затылок.

— Прошу прощения, что потревожил вас в столь ранний час… — Таманэмон кинул взгляд на часы: полпятого утра. — Вы сами приказали, как только получим ответы на запрос…

Сон Таманэмона как рукой сняло.

— Есть результаты, докладывайте скорее!

— Осмелюсь доложить, выводы не очень утешительные. — Было слышно, как с той стороны экрана зашуршали бумагами. — В организме преступника не обнаружено сколько-нибудь характерных мутаций. Ученые провели самое тщательное обследование, однако все отклонения от нормы обусловлены либо возрастными перестройками, либо кратковременными воздействиями излучений во время космических полетов, которым в большей или меньшей степени подвержены все путешествующие.

— Одним словом, он человек, как и мы с вами.

— Да, не больше и не меньше.