Рождение бога

— Целым? Ха! — Старик с трудом поднял одну из тонких рук и откинул с груди одеяло. — Подойдите сюда, — поманил он собеседников. — Ну же! Я не кусаюсь! — Рип и император покорно склонились над больным. — Вот, видите? Он показал на свою грудную клетку. Грудь, как и руки и лицо, представляла собой кости, обтянутые тонким слоем кожи. Но даже на этом пожелтевшем от времени пергаменте были отчетливо видны два рваных шрама. Ни время, ни болезнь не смогли стереть страшной печати, оставленной много лет назад, когда этот старик был шестнадцатилетним юношей.

Увидев вытянутые лица гостей, старик ухмыльнулся.

— Это еще цветочки, вы не видели спины.

— Какие звери могли сделать такое?

— А звери и не могли. Зачем их обижать. Люди, вот кто это сделал.

— Но как вам удалось остаться в живых?

— Когда я стал уже ни на что не годен, после всех опытов, меня оставили умирать в бараке смертников. Так мы его называли. Туда скидывали всех увечных — уже ненужный, отслуживший свое материал. Наверное, поэтому нас особо не охраняли. Но я выжил. Уж не знаю, кого благодарить: бога или дьявола, но я выжил. Нас почти не кормили, за нами не ухаживали — зачем. Но я понимал, чтобы выбраться, мне нужно было окрепнуть, набраться сил, а для этого следовало хорошо питаться. Сначала я забирал еду у других заключенных, но той однообразной баланды, что тюремщики давали нам, было мало. Непоправимо мало. Я чувствовал, что слабею. Мне нужна была полноценная еда. Мясо. И я нашел его.

— Где? — спросил Рип, хотя уже начал догадываться о страшном ответе.

И старик ответил:

— По вашим глазам я вижу, что вы все поняли. Да, да, я ел своих товарищей по несчастью, других пленников.

Рип с шумом выдохнул.

— Но как вы могли, это же…

— Раньше я бы оправдывался, что у меня не было выбора, что они бы все равно умерли и тому подобное. А сейчас я просто скажу тебе: мог. Мог и все. Окажись другой на моем месте, он, может, предпочел бы умереть с голода, но я выбрал другой путь. Позже меня мучила совесть, я придумывал себе массу оправданий, объяснял минутной слабостью, помрачением рассудка и черт знает чем еще. Но теперь я знаю, повторись подобная ситуация, я поступил бы точно так же.

— Не будем судить других за то, что самим испытать не довелось, вставил император. — Что было дальше?

— Набравшись сил, я своими руками убил одного охранника, переоделся в его одежду… До сих пор без содрогания не могу вспоминать, как выскребал голову украденным на кухне тупым ножом, выдирая клоки волос вместе с корнями. Но я добился своего — я стал похож на них. Я знал, как они двигались, разговаривали, отвечали на приветствия. Я добрался до космодрома и украл корабль, ту самую полуразвалившуюся посудину, принадлежавшую капитану Киду. Взлетев с планеты, я молил бога, чтобы она не развалилась. Затем направил нос в сторону дома и на полную мощность врубил двигатели. Почти в тот же миг я потерял сознание от неимоверных перегрузок. Если и была погоня, то я ее не видел.

— Вы после этого возвращались на ту планету? — спросил Рип.

— Нет. — Старик помотал головой. — Я запретил себе даже вспоминать о том месте. К тому же теперь у меня был свой корабль. Так я стал тем, кем меня знают, — Капитаном Олонэ.

Старик замолчал. Впалая грудь часто вздымалась, рассказ, видимо, дался ему нелегко.

— Все это интересно, — нарушил молчание император, — но при чем здесь глаз?

— А, глаз. — Старик опять шумно задышал. — Этот самый глаз был наколот на плече у служителей культа.

— Марико! — вскочил Рип. — Она у них!

Таманэмон жестом остановил его.

— Вы можете нам рассказать, как добраться до той планеты?

Мумия кивнула.

— Я дам вам координаты, но у вас должна быть очень веская причина, чтобы отправиться туда.

— Она есть.

— Тогда записывайте.

19

Болели ноги, болели руки, ныло тело. Эйсай сделал попытку пошевелить пальцами, и движение отдалось колющей болью во всей конечности.

Единственное, что он мог делать, не ощущая боли, это лежать, моргать и дышать. Прочие физические упражнения были крайне противопоказаны. С трудом вспоминались предшествующие события. Он спокойно пребывал в своей мягкой камере, когда корабль начало мелко трясти, затем Эйсая прижало к одной из стен. Это могло означать только одно: звездолет выполнял маневр. Причем на скорости. Причины, почему капитану среди голого космоса понадобилось резко менять курс, можно было перечислить по пальцам. Эйсай не успел решить, какую из них предпочесть, как услышал крики вперемежку со звуками выстрелов. Нападение! Одна из причин и далеко не самая лучшая.

Борьба продолжалась недолго.

Эйсай с замиранием сердца ждал дальнейшего развития событий. Кто напал на корабль? Пираты? Имперский патруль? Соперничающая банда…

Дверь со знакомым шорохом отошла в сторону и в проходе возникла огромная фигура с протезами вместо рук.

— Ребята, здесь еще один! — крикнула фигура кому-то, находящемуся в коридоре.

Эйсай не успел ни обрадоваться, ни огорчиться. Протез поднялся — на конце его чернел парализатор, механический палец нажал на пуск…