Рождение державы

Еще два лыцаря, пулеметчик Раду и его второй номер Панфил, готовились «подметать» палубу самой первой шебеки. Когда она прорвалась в бухту, стало понятно, что менять позицию пристрелянных минометов ради нее не будут, и эта цель останется на совести пулеметчиков.

Все сгрудившиеся на палубе пираты, только что веселившиеся в предвкушении каких-то удовольствий, после первых же взрывов что-то заорали про шайтана, а два кормовых весла стали резвее подгребать к совсем близкому берегу. Сейчас они оказались метрах в шестистах, для прицельной стрельбы далековато, но деваться им было некуда, либо прорываться назад по бурлящей воде сквозь вой демонов и не виданные никогда ранее взрывы, либо двигаться вперед к месту высадки. А такое место было только одно: берег протяженностью в две сотни метров перед самой пулеметной точкой. Сейчас шебека неумолимо приближалась, быстро скользя вдоль правого берега залива, выходя на их позицию почти в упор.

Осталось пятьсот метров, четыреста пятьдесят, четыреста… Раду широко расставил ноги, прислонился животом к скале, скинул с шестерни редуктора собачку-фиксатор, перехватив левой рукой под прикладом, плотно уперся в него плечом, а правую руку положил на ручку вращения блока стволов. Здесь ничего нажимать не надо было, здесь нужно было крутить, как в мясорубке.

Окинув хозяйским взглядом приближающуюся шебеку, ее палубу и высоко задранную корму, словно гуцул[32], примеряющийся к месту стрижки овечьей шерсти, Раду прильнул к прицелу. Вдруг кормчий, которого планировал состричь самым первым, выпустил из рук рулевое весло и свалился на палубу. Рядом стали падать замертво и другие пираты.

Ага! Не спят Арсен и Мишка! Отлично! Тогда начнем стрижку с носа и вдумчиво пойдем к корме. Раду потянул ручку, вместе с гулом вращающихся шестерен раздались звуки выстрелов и шелест осыпающихся гильз, а плечо ощутило вибрацию отдачи.

Душа пела от счастья! Он своим любимым пулеметом впервые в жизни рвал целую толпу врагов. Часто пули прошивали пиратов насквозь и брали двойную жатву, тела ложились, как под серпом колосья. Великолепное оружие придумал князь Михаил! И почему он обзывает этот прекрасный пулемет допотопной машинкой?! Да десятков пять таких машинок, и под пяту можно взять всю Валахию вместе с Бессарабией. Да что там Валахия?! Пару сотен таких пулеметов, и они смогут завоевать весь мир!!

Через семнадцать оборотов ствольной группы вокруг оси пулемет затих, стволы продолжали вращаться, а гул шестерен редуктора требовал очередной порции питания. Сто два патрона покинули магазин, отдали в смертоносный полет пули и осыпались вниз пустыми гильзами. Буквально за восемь секунд ведения огня.

— Заряжай! — крикнул Панфилу, второму номеру, а сам вытащил и отбросил пустую коробку. Панфил был готов, и снаряженный магазин сел в гнездо быстро и точно. Патроны осыпались вниз и стали поступать в приемники, а кулачок с затвором захватывал самый нижний из них и подавал в патронник. Мясорубка заработала вновь.

Третий магазин он добивал короткими очередями. На палубе ходячих уже не было, а если что и шевелилось, то полутрупы, в меткости стрельбы по которым состязались Мишка с Арсеном. Вдруг борт стоящего на рейде корабля пыхнул огнем и черным дымом.

— Ложись! — крикнул Раду и, нырнув за гранитную глыбу, услышал раскат пушечного залпа, а затем грохот взорвавшихся внизу ядер.

— Суки! В лощину попали! По минометам! — прохрипел Панфил, выглянувший из расщелины первым. Но последние его слова потонули в звуке очередного выстрела.

Уже поднимавшемуся с земли Раду больно ударил по ушам громкий треск каменной глыбы и звук взрыва. Он ощутил дрожь земли, видно, несколько вражеских ядер попало по укрытию.

— Панфил, Панфил, — позвал он, но совершенно не услышал собственного голоса. Оглянулся и увидел ноги товарища, выгнувшееся дугой тело и скребущую камень руку, в том месте, где раньше была голова, фонтанировала кровь.

— Пулемет!! Мой пулемет!! — В его душе словно что-то оборвалось. Он на корточках, не дыша, подполз к своей любимой машинке… — Цел, — сказал с облегчением. Пулемет был невредим, и он, крутанув ручку, ощутил уже такую родную вибрацию от отдачи. Нежно погладив ствольный блок, вытер текущую из носа кровь, улыбнулся и стал алчно осматривать бухту.

Стрелять было некуда, трупы на окровавленной палубе уже не шевелились. Дальше, слева, дрейфовали три корабля, даже отсюда было видно, что на них уже никто не подает признаков жизни. Один корабль с пылающими мачтами был здорово разгромлен и сидел в воде по самую палубу, второй оказался разрушен поменьше, а третий, похоже, вообще уцелел. А с правой стороны бухты было совсем пусто, разве что из воды торчал кончик мачты утонувшего корабля. Только вдали шустро загребал веслами последний беглец, и еще эти два паскудных корабля, которые только что разрядили пушки, сейчас разворачивались на месте, готовя к выстрелу второй борт.