Рождение державы

Стоян стал одним коленом на песок, остальные тут же присоединились и громко прочли, как положено, молитву Господню, перевод которой со старославянского на новый славянский язык выучили самым первым: «Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твои есть Царство и сила и слава во веки. Аминь».

— И это, — он поднялся с колена и на секунду замолчал, — может, кого из вас когда обидел, так простите меня.

— Да что ты, Стоян? Да все нормально! Ты командир, тебе положено. Выживем — и мы командирами будем. — Молодежь зашумела, губы улыбались, но по выражению глаз было видно, что в отношении противостояния девяти бойцов восьми шестнадцатипушечным кораблям никто особых иллюзий не питает. Они подходили друг к другу, обнимались, шутили и… прощались.

Для обозначения принадлежности острова на высокий шест подняли флаг Испанской империи. Корабли, которые были уже милях в двух от входа в бухту, на это не прореагировали никак. Только где-то за милю марсовые стали шустро убирать паруса, а их эстафету перехватили гребцы, весла которых дружно ударили по воде. При этом шесть шебек двумя кильватерными колоннами по две в ряд полным ходом рванули к горлышку бухты, а два крайних корабля разошлись вилкой и в полумиле от берега стали табанить одним рядом весел, резко разворачиваясь бортом к месту высадки. Стали видны приготовления вражеских пушкарей.

Не занятыми в минометных и пулеметном расчетах оставались трое стрелков. Но для них тоже на флангах причала ранее были оборудованы огневые позиции, находящиеся метрах в пятидесяти — восьмидесяти от берега. Один из этих бойцов, взяв в руки связку прутьев, побежал вдоль причала, где дважды остановился, вроде бы как прицеливаясь. Затем вернулся на свою позицию и поднял вверх сначала четыре прута, затем семь. Так он обозначил сектора, по которым неслись колонны непрошеных гостей.

Дело в том, что прицельные приспособления миномета, которые все считали верхом совершенства, по мнению князя, были довольно примитивными. Поэтому он предложил заранее выставить минометы строго напротив горлышка бухты и зафиксировать горизонтальную наводку, определив директрису стрельбы и регулируя дальность только винтом вертикального подъема ствола. Берег также пристреляли, а все данные угломера были помечены на колесике лимба и вписаны в баллистическую таблицу.

— Внимание, к бою! — громко крикнул Стоян, затем тише добавил наводчику второго миномета: — Петро, берешь дальний, седьмой сектор. И видишь, твой немного отстает, значит, нужно время для подлета мины, поэтому откроем огонь одновременно. Нам очень важно первыми глушануть ведущих, поэтому вы, братцы заряжающие, вбрасывайте в ствол мины со всей возможной прытью. Не бойтесь, одна на другую не налетит, предохранитель не даст. — Внимание, — опять повысил голос, наблюдая, как вырвавшиеся вперед шебеки неумолимо приближаются к заранее намеченной точке. — Мои команды только для батареи, остальные вступают в бой самостоятельно. Не спешите пулять, помните слова князя: один патрон — один труп! Пиратов всего лишь человек четыреста! А у нас патронов — две тысячи! Батарея! Беглым! Огонь!!!

Мины тихо заскользили в стволы, почти одновременно хлопнули дымарем и завыли, устремившись к цели, неся под рубашками из сталистого чугуна по полкилограмма тола. Обе первые мины, отправившиеся в седьмой сектор, нырнули в воду у самого борта, не причинив переднему пирату никакого вреда.

— Петро, — кричал Стоян сквозь звуки разрывов, накрывших деревянную палубу первого корабля, шедшего в четвертом секторе, — не гонись за ним, его палубу Попеску подметет! Дай на лимб четверть деления вперед и долби дальше! Сейчас следующий сам подставится!