Рождение героев

Лигирканингтон захохотал. Фирсашодар, выглядевший совершенно мертвым, при звуке этого хохота выдохнул последнюю, предсмертную струю пламени в Лигтона. На большее не осталось в его огромном теле ни сил, ни самой жизни, и, выдохнув пламя, он умер окончательно. Но бушующий несколько мгновений огонь не причинил Лигтону совершенно никакого вреда – он предусмотрительно, еще наблюдая за сражением из безопасного места, оградил себя соответствующим заклинанием.

Прайд, осознавший всю бессмысленность гибели товарищей, а также безнаказанность, на которую рассчитывал Лигтон, бросился к магу, надеясь придушить его голыми руками. И, доберись воин до своего обидчика, он легко свернул бы ему шею. Но Лигтон рявкнул короткие слова заклинания, и паладин почувствовал, что не может пошевелить даже пальцем. Он напрягал всю свою волю, но даже зубами не мог скрипеть – маг наложил на него заклинание парализации.

Черты того, кого все считали чудаковатым старым магом, начали быстро искажаться – со смертью Фирсашодара заклинание, наложенное на Лигирканингтона, тоже умирало, и теперь дракон возвращался в свой настоящий облик. Тело изменялось, увеличиваясь в размерах, одежды трещали и рвались. Лигирканингтон понимал, что сейчас он особенно уязвим, но все враги, кроме обездвиженного рыцаря, пали, сраженные мощью Фирсашодара. Счастливый, дракон хохотал, ликуя и упиваясь своей победой. И тут произошло то, чего не мог предвидеть ни Прайд, ни один из драконов, находившихся в зале. Неожиданно смех Лигтона оборвался, сменившись бульканьем и хрипом. Он повернулся, пытаясь рассмотреть что-то, и Прайд заметил вдруг торчащий в его шее чуть ниже затылка тяжелый метательный кинжал. Еще один кинжал, мелькнув в воздухе едва уловимым росчерком, вонзился в грудь удивленного Лигирканингтона – туда, где еще билось заключенное в человеческое тело сердце дракона.

Лигирканингтон бесформенной тушей рухнул на труп своего давнего врага – уже не человек, но еще не дракон. А изумленный Прайд, со смертью Лигтона вновь обретший способность двигаться, увидел, как, с трудом волоча ноги, навстречу ему ковыляет улыбающийся Маерон Лар.

Глава 7 Хозяин Мертвого леса

– Отдохнете, как и все в этом лесу, призванные отдыхать вечно!

Неведомый гость неторопливо вышел на поляну. Впрочем, гостями здесь были как раз собравшиеся на поляне вокруг костра путники, а он являлся, скорее, частью этого леса. Лучи Горра осветили его фигуру – черная грубая кожа, напоминающая кору дерева, большие глаза, мерцающие в глубоких темных глазницах внутренним зеленым светом, клочки старой одежды, едва покрывающие могучий торс, и длинный темный плащ, свисающий за его широкими плечами, словно безвольно опущенные крылья неведомой птицы.

– Знаете ли вы, где сейчас стоите? – Голос вопрошающего был подобен далеким грозовым раскатам.

– Я стою на поляне богомерзкого леса! – воскликнул Регнар с вызовом, поднимая свой топор на плечо.

Хохот, подобный раскатам близкого грома, разнесся по лесу, многократным эхом отражаясь от древних стволов. От этого хохота поднялся ветер, с громким шелестом растрепавший голые кроны черных деревьев. Напуганному больше всех Гефоргу показалось, будто весь лес сейчас смеется над их глупостью и непростительной дерзостью.

– Ты стоишь сейчас в самом сердце Сияющего леса, гном. Вы, смертные, по незнанию своему и невежеству называете его сейчас Шаллирским.

– Ты сказал «Сияющего»? – переспросил Регнар, несколько теряя кураж забияки. – Сияющий лес – лишь легенды да сказки, да и в этих сказках он находился далеко на западе…

– Мы не можем быть в самом сердце леса, – возразил Гефорг, к которому от страха вернулись и силы и способность соображать. – Шаллирский лес простирается на несколько дней пути, а мы шли по его краю неполную половину ночи. За столь короткое время мы не прошли бы и…

– Вы шли моей Тропой.

– Но кто ты? – подала голос Элейн, пристально вглядываясь в собеседника. – Похоже, ты знаешь, кто мы, но мы не знаем о тебе ничего. И какими бы ни были твои намерения насчет нас, хотелось бы знать – кто ты?

– Кто я? – переспросил гость, которого, казалось, позабавил этот вопрос. – Я – Лесничий. Я – Хозяин Сияющего леса. Сияющего, а не богомерзкого. Именно так он звался многие века назад. Я сотни лет назад был Хозяином Сияющего леса, и сейчас я все так же его Хозяин.

Деревья вновь раздвинулись, и на поляну вышли волки. На Гефорга накатила липкая волна страха, когда он понял, что глаз не может разглядеть огромных зверей даже в ярком свете Горра. Волки состояли из самой клубящейся тьмы, принявшей очертания гордых зверей.

– Грозный Хозяин, – негромко добавил один из волков, подходя к ноге Лесничего и касаясь его опущенной руки своим боком.

Ладони Нарлинга мгновенно вспотели, и он едва не выронил свой меч. Переведя взгляд на всегда невозмутимого Экраима, который тоже был отлично виден в лунном свете, юноша заметил, как напряжен наемник, словно приготовился к, возможно, последнему своему прыжку.