Рождение героев

И в этом как раз и увидел Экраим подарок Судьбы – едва ли что-то еще могло больше отвлечь стражников, чем молоденькая девчонка, кинувшаяся на них с ножом. Вряд ли, даже умирая, они поняли, откуда дотянулась до них смерть. И надо же было такому случиться, что как раз в этот самый момент из тюрьмы был совершен настоящий побег. А первым из беглецов оказался тот самый гном, который сопровождал Нарлинга. И все было бы на руку, да только одна неприятность: целая орава тюремной стражи, топающая по пятам за беглецами.

Только скрывшись в одной из подворотен, Экраим задумался над тем, что всю эту ситуацию стоило рассматривать с иного ракурса. Скорее всего, девчонка именно и отвлекала внимание стражи, буквально подставляя под удар свою хорошенькую головку. И отвлечь она должна была от беглецов, которые ударили бы стражникам в тыл. Но вот шума чересчур много вышло. Однако из таких размышлений выходило, что эта девчонка в одной упряжке с беглецами, а значит, и с Нарлингом. Следовательно, раз уж он упустил беглецов, уходя из зоны видимости тюремной стражи, значит, ему достаточно отыскать девчонку, чтобы выйти на того, за кем он столько шел.

Наемник развернулся и в личине скрюченного хромого вернулся на площадь. Слишком поздно, чтобы увидеть хотя бы направление, в котором скрылись беглецы, но достаточно быстро, чтобы заметить ватагу пацанов и девчонку, торопливо убегающих в темный проулок. Ни одного явного следа, но это лучше, чем ничего.

Кое-как проковыляв вдоль домов, опоясывающих площадь, пропустив несколько разбегающихся от тюрьмы групп разъяренных стражников, он наконец достиг нужной улицы. Поблизости никого не оказалось, и наемник преобразился, молнией скользнув вдоль стен. Все чувства обострились у него до предела, словно у хищника, выслеживающего дичь. Он буквально нюхом, точно волк чуял след, оставленный маленькими беглецами.

Пару раз срезая путь, Экраим перемахнул через заборы, пару раз затаивался, пропуская мимо себя прохожих. Но расстояние между ним и «дичью» стремительно сокращалось. Он вышел на ватагу пацанов как раз в тот момент, когда они, простившись и похлопав друг друга по плечам, разошлись в разные стороны. От них буквально веяло гордостью за самих себя, совершивших что-то значимое и очень серьезное в их собственных глазах.

Он скользнул тенью за тем из пацанов, который пошел наиболее близким к притаившемуся охотнику путем. Отойдя от места расставания не более чем на квартал, Экраим стремительно настиг ничего не подозревающего мальчишку и, зажав ему рот ладонью, затащил в полутемный грязный переулок. Прижав тощее тело к грязной стене дома так, что ноги не доставали до земли, наемник убрал ладонь, вонзив свой тяжелый взгляд в глаза парня.

– Я не стану повторять и уговаривать, я не буду жалеть из-за юных лет, – заговорил он зловещим шепотом, одной рукой прижимая жертву к стене, а второй сдергивая с пояса тонкий кинжал. – Я просто отрежу тебе все, что можно отрезать. А возможно, с живого сниму кожу. Я узнаю, что мне нужно узнать. Но если мы пойдем таким путем, то возврата для тебя уже не будет. Я убью тебя. Выжить ты сможешь, только честно и быстро ответив на мои вопросы. Я понятно говорю?

Мальчишка попытался закивать, но это у него не получилось из-за неудобного висящего положения. Тогда он пискнул и плаксиво промямлил какие-то заверения в готовности служить и исполнять любую волю.

– Девчонка, – рыкнул наемник, подпуская в голос ноток голодного тигра. – Девчонка с площади. Кто она?

Целый сонм мыслей и чувств пронесся в голове и сердце мальчишки. Первые из этих мыслей были гордыми и красивыми – о том, как нельзя предавать своих, рассказывая о них кому-то чужому, как надо бесстрашно смотреть смерти в лицо и смеяться над ней, чтобы стать таким же, как лучший молодой разбойник Ливинкрона Ким или даже сам глава воровской гильдии Анкланг. Но все герои были сейчас далеко, а с ним в этой подворотне, кроме этого страшного безжалостного человека, не было ни души. Даже простых свидетелей, от которых можно было бы поднабраться решимости…

Правильные мысли сменились совершенно противоположными, взгляд незнакомца буквально заледенил душу. И глядя в его глаза, сразу верилось, что он не задумываясь сделает все именно так, как рассказал, а может, еще и хуже и страшнее.

Рука страшного незнакомца даже не дрожала от усталости, держа практически на весу тело своей жертвы, а клинок, чуть покачивая в пальцах, – словно в нетерпении начать свою работу. И тут появился еще один страх – уже не самих действий, а того, что он не успеет, просто опоздает показать этому незнакомцу, что готов рассказать сейчас все, лишь бы отвести от себя такую внезапную и страшную угрозу. И он сломался, пытаясь кивать, всхлипывая и торопливо рассказывая все немногое, что знал:

– Это знакомая Норила. А меня он просто попросил помочь разыграть небольшую сценку пред тюрьмой. Ее, кажется, Элейн зовут. Она воровка и многим нравится. Красивая очень. Самая красивая из молодых воровок Трущоб. Норил тоже в нее втюрился по самые уши…