Рождение Героя

Раз-АкХан подошел к лежащему в луже крови Аргону и сорвал с него тунику.

— Отныне ты Низложен без права на Возвышение. — Раз-АкХан поднял тунику над головой, и начал крутиться по кругу, показывая всем позор Аргона, уже не БенСура. — Ты будешь брошен в подземелья Дуртараса и будешь ждать там высочайшего суда великих Ксаев. Жизнь гнома священна, даже простородного. Наказанием тебе за это будет смерть, но до суда ты будешь подвергаться пыткам каждый день. Ты будешь молить о смерти ничтожный убийца.

Раз-АкХан швырнул тунику к лежащему Аргону и кивнул гвардейцам, что бы те унесли его с глаз долой.

— Теперь приступим к вашей участи жители деревни. Вы долго терпели выходки этого сумасшедшего БенСура и ни разу не подняли восстание. За эту преданность вы будите вознаграждены. Верховный Миссир клана Белой бороды великодушный Гондор-Ксай жалует тебе Ланд титул БенСура и дарит эту деревню.

Ланд-БенСур тут же подбежал к Раз-АкХану и, преклонив одно колено, поцеловал его руку. Раз-АкХан махнул рукой, и из кареты вылетела Оранжевая туника Возвышения БенСура. Она накрыла собой Ланд-БенСура. Тем самым ритуал был завершен. Ланд встал и, поцеловав тунику, вернул ее Раз-АкХану.

— Благодарю Ксаев клана Белой бороды за доверие и обещаю служить им верой и правдой.

— Ксаи уверены, что у тебя все получится, юный БенСур. Отныне дом Аргона твой дом. Можешь приступать к своим обязанностям немедленно, а мне надо ехать дальше.

Раз-АкХан взлетел в карету, поднял руку, попрощавшись с жителями деревни, и задернул шторки.

— Удачи тебе Ланд-БенСур. — Крикнул командир гвардейцев и отряд направился на выход из деревни.

Как только АкХан и его гвардейцы покинули деревню, люди радостно заулюлюкали, поздравляя Ланд-БенСура с Возвышением. Это очень растрогало нового старейшину, и он разрешил людям взять несколько бочек вина из погребов и рыбы для празднования, а сам начал переезд в свой новый дом.

На следующее утро Ланд-БенСур прогуливаясь по деревни, увидел, как люди сооружают погребальный костер.

— Это что еще такое? — Крикнул Ланд. — Что это вы там творите?

Увидев БенСура, несколько людей подбежали к нему, и припали на колени.

— Мой господин Ланд-БенСур, вчера ночью умер Аркин, и мы готовим погребальный костер, дабы предать его тело огню.

— Что?! Тело раба огню? Моя милость затмила вам рассудок что ли. Бросить его в помойную яму.

— Но господин…

Ланд со всей силы ударил стоящего на коленях Хазара, так и не дав ему договорить.

— Немедля возьмите тело этого мертвого раба и швырните его в помойную яму, или я вам устрою такую порку, что выходки Аргона покажутся детским лепетом.

— Остановись Ланд-БенСур. — Обратился к старейшине один из стражников. — Аркин не простой раб. На нем печать Менди. Его нельзя бросать в яму.

— Печать Менди? — Заикаясь, повторил Ланд. — Но откуда?

— Он пятьдесят лет служил в храме Менди посыльным. За преданность Менди наградил его печатью, кожаными сандалиями и резным посохом. Все это должно быть сожжено вместе с телом.

— Печать Менди меняет дело. Она священна и не может быть осквернена нечистотами. — Успокоился Ланд-БенСур. — Пойдем, посмотрим, что они там построили.

Гномы подошли к погребальному костру. Он был сложен из сухих веток усыпанных полевыми цветами. В центре костра на подложке из хвороста лежало тело Аркина. Весь костер был усыпан полевыми цветами и лесными ягодами. Вокруг костра, стоя на коленях, стенали женщины. За ними, так же на коленях, стояли мужчины. Они не поднимали голов, но было видно, что многие из них тоже плачут.

— Они уважали его. Это видно в том, с какой теплотой они устроили этот костер.

— Да Ланд-БенСур. Аркина уважали не только люди, но и многие гномы. Аргон, кстати, даже оставлял его за старшего, когда все мы уезжали из деревни и ничего не случалось.

— Да я помню это. Я тогда был оруженосцем Аргона. Славная тогда была охота.

— Да, есть что вспомнить.

— Эй, раб. — Обратился Ланд-БенСур к Хазару. — Когда вы начнете обряд? Я хочу быть на нем и убедиться лично в том, что печать Менди не была осквернена.

— На закате, мой господин.

Ланд кивнул, и гномы удалились, дав людям погоревать.