Рождение Императора

Никогда раньше мне не приходилось так гулять. Вокруг было темно и пусто. Ветер трепал колосья на полях по обеим сторонам дороги. Не смолкая, трещали кузнечики. Под ногами же стелилась незнакомая глинистая земля, изъеденная трещинами. Иногда – щекотный пучок травы или камень. Кажется, я был счастлив. Как в объятиях мамы…Как в Целесс… Как за книгой, когда запустил шифр… Всегда по-разному, но одинаково сильно и незабываемо.

В город я пришел еще до полуночи, как и предполагал. Через двадцать минут летун приземлялся на башенке в резиденции Гильдии псиоников. Целесс!

Мы встретились во внутреннем садике, наполненном запахом цветов и яблок. Она была розовая и запыхавшаяся. И всегда меня слышала…

От одного прикосновения к ней закружилась голова. Я сел на лавку, привлекая ее на колени.

- Что у тебя с губой?

Я усмехнулся, ловя ее губы.

- Мама была в ярости… Она всегда говорила, что главное – это семья. И тут я – на другой стороне. Ставлю щит вам – от дяди.

Я поднял на нее плывущий от возбуждения взгляд.

- Я не знаю. Не спрашивай.

Провел рукой по груди под серым платьем школяра-псионика. Прижал плотнее, впиваясь в губы снова… Она ударила мне по плечу, привлекая внимание. Спрыгнула с колен, повела к себе в комнату. Я лишь старался не споткнуться по дороге, и не выронить книгу, бездумно идя за ней в темноте. Как я соскучился по тебе, Целесс…

6.

Анж разбудила рано, с рассветом. Она всегда знала: дома я или нет. Хотя, возможно она заходила ко мне каждое утро – не знаю. Я сел на кровати, оборачиваясь к ней с немым вопросом.

- Отец встал, Марго еще нет.

Я кивнул. Пробегусь, пожалуй.

Ожидая, когда женщина покинет комнату, я сидел на кровати и потирал глаза. В голове всплыла недавняя отцовская фраза: «Я наблюдал ваш разговор с Целесс… Даже мать не всегда понимает…»

Анж вздрогнула, оборачиваясь. Я встал. Медленно пошел к ней, соображая: как же так!? Анж пятилась назад, пока не уперлась спиной в стену у двери. Глаза, знакомые с детства – добрые и смеющиеся – смотрели на меня с неподдельным страхом. На лбу выступили капельки пота.

- Андрес, что ты…?

Я и сам не знал, что собирался делать. Взяв за горло, я прижал Анж к стене. У нее рука не поднимется причинить мне вред! Она же как нянька мне была…

Как же так? И все эти годы ты была доносчицей? Кому? Кому?

- Кому?

- Я отчитываюсь только перед главой Гильдии.

Вот оно что.

Анж… Я помнил ее, сколько помнил себя. Она часть этого дома, часть нашей семьи. Она делила с нами все: кров, еду, радости и беды… Всегда была рядом.

- Беги… - Прошептал я, разжимая руку и тяжело облокачиваясь о стену.

Женщина нырнула вбок и исчезла за дверью. Я вздохнул, закрывая глаза. Почему так? Почему?

В окнах стремительно поднималось солнце, щекоча жаром лопатки. Вздохнув еще раз, я пошел под душ.

- Мам, пап… - Улыбнулся я, заходя в столовою.

- Андрес!? – Воскликнула мама, с шумом отодвигая стул.

- Сын?! – Удивленно обернулся отец.

Мама замерла в нерешительности. Я прилетел только для этого, мама. Не смей делать вид, что не рада мне! И стремительно преодолев несколько шагов, она была подхваченная мной на ходу. Я прижал ее к себе, пряча лицо в макушке. Вдыхая аромат волос, чувствуя в руках ее тепло. Как же я скучал, мам.

- Ты, будто, в день по сантиметру прибавляешь… - Проговорила она, отходя.

- Анж не видел? – Спросил отец, пережевывая.

Пройдя к своему месту я взял вареное яйцо, подкинул в воздух.

- Не играй с едой, сынок. – Побранила мама, и я усмехнулся, садясь.

- Анж больше не появится в нашем доме. – Проговорил я, наливая себе молока. – Нужно подыскать новую помощницу. Желательно, не псионика, доносящего Арханцель все происходящее у нас.

Мама и отец замерли, перестав жевать. Обернулись друг на друга. Потом мама отвернулась, и злость искривила черты лица. Отец, поднявшись к окну, от всей души ударил раскрытую раму окна. Стекло жалобно загудело.

- Ты отпустил ее? – Обернулся отец.

Я вскинул взгляд. А ты бы не отпустил? Отец отвернулся.

- Пригрели… - Прошипела мама в сердцах.

- Ты пятнадцать лет не могла понять, что Анж – псионик? – Обернулся снова отец.

- Саш, не утомляй… - Отмахнулась мама, вставая из-за стола. Я сдержался, чтобы не улыбнуться. Откусил хлеба. Все уже случилось, что уж теперь.

Доев, я сходил в кабинет за книгой. Лишь там, в комнате, где я постоянно накручивал все новые и новые защитные программки, книга могла быть в безопасности. Вернувшись, я подошел к отцу у окна. Он все еще видимо переживал.

Открыв замок книги я достал сложенный листок бумаги, на котором, как мог, изобразил дерево.

- Художника из тебя не вышло бы. Написано «белое». Что у него белое?

- Все.

- То есть белое невидимое дерево? Ветви так и выглядят как ласты, или ты не смог разъединить их вовремя?

Ласты… Что это? Открыв четвертую страницу с невидимым оружием, я показал папе. Он обернулся ко мне, промолчав. Какое-то время мы смотрели друг на друга, пока он не потер нос, опуская голову. Значит, не расскажешь?

Я, все равно, не пойду дальше, пока не узнаю что это за оружие.

- Что? – В дверях стояла мама. Это уже становилось интересным.