Рождение командира

Рамин привязался к спасенному им сержанту и часто через товарищей справлялся о нем в госпитале, где его оставили на лечение. Осенью Рамин узнал, что Школа возвратился в свой батальон; хотел пойти проведать, спросить, как его здоровье, но постеснялся. Он стоял в своей ячейке, когда по ходу сообщения прошел сержант Школа и остановился около Рамина.

— Здравствуйте, товарищ Рамин, — сказал он. Сержант был тонкий, высокий, одет чисто. Слева на груди у него был орден Славы, а справа — знак «Гвардия».

Рамин ответил ему:

— Здравствуйте, товарищ сержант.

Школа посмотрел на него, смутился и спросил:

— Ну как сегодня видимость?

— А ничего, — сказал Рамин, улыбаясь большим ртом, — я тут каждую кочку наизусть знаю.

— Рожь-то вся к земле прибилась, погнила…

— Новая вырастет, — ласково пообещал Рамин.

Оба помолчали.

— Ишь я куда заполз тогда! Ошибся направлением.

— И я ошибся: целые сутки лишние тебя проморил. Как ноги?

— Ничего, ходят. Спасибо. Ты откуда сам, отец?

— Чебоксары. А ты?

— Белорусский, недалеко отсюда.

Они посидели, покурили и разошлись, довольные друг другом, чувствуя, что оба нашли хорошее.

Зимой сорок третьего года полк участвовал в наступательных боях Западного фронта. Старший сержант Школа был опять в разведке и полз с саперами на правом фланге своего батальона. Когда у проволочного заграждения саперы задержались, Школа сказал шепотом:

— Давай, давай… — взял из рук у сапера ножницы и стал быстро резать проволоку. Проползли проволочное заграждение.

Школа полз впереди. Бойцы за ним замешкались под немецким огнем.

— Ну-ка, давай по-гвардейски! — крикнул Школа, поднимаясь, и побежал вперед.

За небольшим бугорком он прилег и обернулся: рядом с ним перебегали бойцы, бросались на землю, плотно прилегая, и прицеливались из автоматов.

А Рамин в тот день тоже наступал с нашими обходящими частями. Он делал большое и трудное свое дело: шел по родной земле, разоренной врагом, тоже перебегал, ложился, целился, и молодые бойцы, глядя на него, чувствовали себя спокойнее и сильнее.

● Западный фронт

1943 г.

РОЖДЕНИЕ КОМАНДИРА

Лейтенант Лещенко Николай Павлович удостоен звания Героя Советского Союза за бой с танковым заслоном немцев под Несвижем. Был тяжело ранен в бою у Верполья. Ему посвящается этот рассказ.

1

Ранним утром третьего июля 44-го года две машины из батареи капитана Потапова двигались в глубоком тылу немцев по дороге на Несвиж.

Потапов сидел в кабине первой машины, а командир огневого взвода лейтенант Лещенко ехал со вторым расчетом и пушкой метрах в двухстах вслед за своим командиром. Накануне эта первая истребительно-противотанковая артиллерийская батарея выступила из города Копыль вместе с кавалерийским полком, которому была придана, но отстала от него из-за поломки автомашин недалеко от Траянова. Исправив повреждения и не дожидаясь последней машины, батарея — теперь в составе двух пушек — продолжала двигаться по заданному маршруту, догоняя свой кавалерийский полк.

Лейтенант видел не раз, как Потапов, приоткрыв на ходу дверцу кабины, становился на подножку и подолгу вглядывался вперед и в стороны в светлую зелень полей. Один раз на повороте, когда машины сблизились, Потапов оглянулся, встретился глазами с лейтенантом и крикнул:

— Что-то конницы нашей не видно! — Потом обвел рукой широкий полукруг по холмам, где веером развертывались полосы хлебов и прибавил: — Пестрота!

— Да, да, — кивнул в ответ лейтенант.

Лещенко чувствовал себя сегодня свободнее и легче, как будто летел он над этой бедной землей, освобожденной после трехлетнего фашистского гнета. Для того и участвуют они в большом наступлении наших войск в Белоруссии, успешно продвигаясь в составе конно-механизированной группы генерала Плиева в рейде по тылам врага. Три дня назад в бою за город Слуцк они на руках выкатили пушки к самому мосту через реку Случь. Их первая батарея Потапова отбила все контратаки врага и удерживала переправу до подхода главных сил. Как их ждали здесь, Лещенко видел на лицах встречавшихся белорусов.

Перед наступлением он боялся, что задачу могут переменить, и рейд не состоится, или пошлют вместо них другую противотанковую бригаду. Представлял себе, как, сопровождая легких, подвижных конников, он со своими пушками будет двигаться без дорог где-нибудь по лесу или болоту в близком присутствии врага, готовясь отразить его нападение с любой стороны. Ну что ж! Он будет постоянно деятельным, он молод, здоров, его тянет отдавать себя, не жалея сил!

Первая ночь в рейде была именно такой: темная дорога в лесу, движение большой массы людей, коней, машин и ощущение открытости и опасности со всех сторон. Сильная машина «студебеккер» казалась ему слишком громоздкой и заметной. Бойцы расчетов сидели у бортов с автоматами наготове. Понятно, что и они беспокоились.