Рождение Контролера

— Пятая колонна. Не я президент, всех этих борцов за права и личные свободы ограничил бы в правах по самое не могу. Что так смотрите? Да, арестовывать, предъявлять обвинения…

Генерал посмотрел на меня исподлобья, но в прищуренных глазах мне почудилось одобрение.

— У нас не тоталитарное государство…

— Уже, — возразил я. — Весь мир тотализируется. Стремительно!.. Иначе не выжить. Чтобы демократии выжить, она должна стать тоталитарной. И очень жестко реагировать на угрозы.

Он хмыкнул.

— Интересно… А в чем этим борцам за личные свободы можно предъявить обвинения?

Я поморщился.

— Да в чем угодно! Хоть наркотики им подбросьте, да что угодно. Эти мерзкие твари, что могут погубить весь род человеческий, должны быть интернированы. Я, знаете ли, сам люблю покричать о злоупотреблениях нашей тоталитарной власти, но когда приходится выбирать между тоталитаризмом и полным истреблением человечества, то лучше тоталитаризм!..

Генерал промолчал, то ли все еще осторожничает, а Ингрид сказала осуждающе:

— Такое нельзя говорить даже в шутку.

— Тоталитаризм можно изменить со временем, — ответил я, — а мертвое человечество воскрешать будет некому… Генерал?

Он вздохнул.

— Не думал я, что такое услышу от мирного ученого. Наверное, мы в самом деле на краю пропасти. Если даже вы так заговорили.

— Щиты никогда не создавали раньше мечей, — напомнил я. — Но сейчас темп ковки мечей таков, что без щита человечество может гикнуться от одного-единственного вируса!

Генерал продолжал рассматривать меня исподлобья.

— Щит всегда совершенствовали после модернизации меча…

— Потому нужно выявлять, — сказал я жестко, — нелегальные пункты изготовления мечей. И уничтожать… не дожидаясь, пока бюрократы и правозащитники придут к какому-то компромиссному решению.

— А компромиссное вас не устроит, верно?

— Генерал, — ответил я. — Впервые в мире ситуация такая, что один-единственный меч, даже изготовленный в деревенской кустарной мастерской, может уничтожить всех людей на свете!.. В тот же день. О каких щитах может идти речь?

Он подумал, сказал со вздохом:

— Сынок… Ты говоришь то, что я, старый волк, нутром чую. На мой голос можешь рассчитывать всегда.

Он протянул руку, я пожал его толстые пальцы, все еще сохранившие крепкую хватку десантника, Ингрид пошла за мной к двери тихая, как мышь в виду кота, сказала вздрагивающим голосом:

— Что вы оба меня так пугаете…

— Никто не хочет видеть, — ответил я, — как мир летит в пропасть… Я тоже не хочу.

— Но смотришь?

— Даже пытаюсь удержать, — ответил я. — С твоей помощью.

— А ты свинья, — сказала она неожиданно.

— А почему в этот раз?

Она ответила невесело и как-то потерянно:

— С тобой я начала терять себя. Впервые в жизни иду за кем-то, как овца.

— Овца с автоматом? — поинтересовался я.

— Да какая разница, что в руках.

Ладно, если генерал пообещал сделать все нужное со своей стороны, то я, можно сказать, на Отечество уже поработал, теперь можно заняться сладостно и наукой: отправился в Центр нейрофизиологии, пообщался с коллегами, заглянул в лабораторию Геращенко.

Он с огромным бутербродом в руке прогуливается вдоль клеток с белыми и серыми мышами, откусывает, они смотрят на него круглыми черными глазенками, что-то мычит им одобрительное, иногда просовывает палец между прутьями клетки и почесывает пузо то одной, то другой мышке.

— Избаловали вы их, — сказал я, — Остап Шухевович! Потому и живут дольше, что чешете и гладите!.. Это можно засчитать как допинг.

— У нас допинги разрешены, — парировал он. — Лишь бы способствовали долгожительству. Для науки понятия допинга не существует в принципе… Как ваши дела?

— Часть мышек заберу к себе домой, — ответил я, — и продолжу с ними нянчиться чаще. Вдруг какая ночью заплачет, им же тоже бывает страшно, тут же приду и успокою, объясню, что привидений не бывает и под кроватью никто не прячется.

Геращенко, что за чудо наши высоколобые, поинтересовался только, буду заказывать для них еду из зоомагазинов или же присылать мне отсюда, где мышек по лабораториям сотни и сотни, корм с базы обходится оптом дешевле, сэкономлю.

Едва я вернулся в отдел катастроф, так его ехидно начал называть Левченко, навстречу бросился Данко.

— Шеф!.. Идет мощная хакерская атака на сервер!..

— Как защита? — спросил я быстро.

— Трещит, но пока держится!.. Мы с Иваром спешно затыкаем дыры, но те сволочи рвут в другом месте…

— Продолжайте, — велел я и ринулся в свой кабинет.

Еще не переступив порог, подключился к Сети и за секунды оценил масштаб угрозы, проследил, откуда ведется атака, как бы ни маскировали через прокси по всему миру, и когда опускал задницу в кресло, уже прикидывал, что и как делать.

Атака сразу из трех мест, ресурсы задействованы немалые, но все же не суперкомпьютеры, какая-то частная компания или маскирующаяся под частную…

— Кто к нам идет за шерстью, — пробормотал я, — тот вернется стриженым…

Проникнув через все файерволы на первый сервер, я просто стер там все с диска, даже операционку. Жаль, не бывает программ, чтобы повредить хард физически, хотя такие разрабатывались с конца прошлого века, но все оказалось безрезультатным…