Рождение легиона

– «Как я уже говорила, ты не умна, но обладаешь развитым чутьем» – кивнула Селестия. Я не знала, какую из пришедших мне в голову мыслей она имела в виду – «Сейчас, находясь тут, рядом с нами, у истоков всех начал, вглядись в эту карту. Что ты на ней видишь?».

Не имея ни желания, ни какой-либо возможности спорить, я устремила свой взор на вселенную, полыхавшую передо мной во всей своей захватывающей красоте. Сверкающий водоворот из звезд и галактик неспешно кружился под нами, слепя не хуже, чем яркий свет, сорвавшийся с рога богини. Рванувшись вперед, я окунулась в этот звездный суп, глядя на бесчисленные окна, каждое из которых демонстрировало мне отрывок моей жизни. Вот я выползаю на берег реки и глядя на противоположный берег, что-то громко кричу подплывающему ко мне волку – неужели у меня и вправду было такое глупое выражение на морде? Вот – мы с Графитом, сплетенные, борющиеся, вцепившиеся друг в друга зубами и копытами, впервые мечемся по большой, измятой постели… Интересно, я была так хороша, как он пытался меня уверять? Вот я стою, со слезами на глазах крича что-то с трибуны, и сотни пони приветствуют меня топотом и размахиванием ног…

И вот, мое тело – окровавленное, избитое, с последним вздохом, распахивает изуродованные крылья – и грязная комната тонет в короткой, огненной вспышке, охватывающей кричащие что-то фигуры. Огонь, огонь охватывает держащих меня пони. Пламя пробивает воздвигнутый серым единорогом купол, растекаясь по его морде и выжигая глаза. Пламя охватывает круп гнедого земнопони, успевшего выскочить в коридор.

И пламя затопило мой взор, рисуя ужасные картины.

– «Что ты видела, малышка?».

Дернувшись, я вновь ощутила, что смотрю на карту вселенной. Прижав голову к плечу сестры, Луна беззвучно плакала, в ярости кусая свои губы. Селестия глядела на меня с мудрой и грустной улыбкой, обещая не словами, но лишь своими глазами тот рай, что ждал меня где-то вверху, в недосягаемой вышине, на вершине снежного смерча.

«Я видела бесконечный путь. Две линии, две дороги, одна цвета алой парчи, другая – как темный бархат. Они свивались в бесконечную спираль. Между ними еще что-то вклинилось, но этот путь уводил далеко-далеко. И…».

– «И?» – доброжелательно осведомилась Селестия – «Ну же, не бойся. Скажи».

«И вокруг них, рядом с ними…» – я сглотнула, тяжело выталкивая из себя мысли-слова – «И вокруг них вилась какая-то лента. Уходила вместе с ними, за горизонт. Она… Она была забавная – бежевое с коричневым, как оникс... Как…».

– «Как чья-то пятнистая шкурка» – закончила за меня принцесса. Подняла голову, встречаясь со мной глазами – «Прости, Скраппи. Прости».

И полыхнув ослепившим меня рогом, нанесла удар.

* * *

Дернувшись, я задохнулась от боли, огненной струей прошедшейся по моему телу. Из горла вырвался тихий хрип, раздувший темноту над моей мордой, приподнявшей ее, словно какую-то черную ткань. Удар, бросивший меня на что-то холодное и жесткое, выбил дыхание из моей груди, и все, что я могла в этот страшный миг – лишь глупо открывать окровавленный рот, стараясь протолкнуть в легкие хотя бы один-единственный глоток воздуха.

– «Это еще что?!».

– «Расслабься. Воздух выходит из тела. Что, никогда не слышал? Смотри, если на нем еще и попрыгать…».

– «Тьфу ты! Брось, я и так спать сегодня не смогу – все чудится, что она еще живая!».

Голоса. Два голоса, где-то неподалеку. Холод стали, шорох плотного, мешка на моем теле, вонь резины и крови.

– «Говорят, она брюхатая была. Профессор вскрыть ее целую неделю мечтал, да вон оно как вышло…».

– «Да, ему сейчас не до вскрытий. А жаль – славно бы повеселились. Помнишь, как тогда, когда он этой рыженькой занимался? Как она орала…».

– «Думаю, здесь ему достанется только труп».

– «Ага. Целых два трупа, один в другом!».

Смех. Мерзкий, с подвыванием, захлебывающийся смех.

– «А давай ее прямо сейчас, пока никто не видит?».

– «Попробуй только! – мгновенно помрачнел первый голос – «Я тогда тебе сам твой хрен отрежу, пока он еще в ней будет! То-то наш добрый доктор удивиться, когда начнет ее полосовать!».

Опять гадкий смешок, переходящий в хохот.