Рождение легиона

– «А утащенного этими волками пытались найти? Или всю ночь собирались кобылу гонять по лесу?» – язвительно осведомилась я. Идти до деревни было не далеко – взобравшись на небольшой холм по нечищеной дороге, мы выползли из клочьев теплого тумана, и, стоя на продуваемой леденящим ветром возвышенности, глядели на небольшую долину, сжатую со всех сторон громадами лесов. Небольшой фруктовый сад, с десяток опрятных, «пряничных» домов, бывших для пони своеобразным эталоном строительства, да замерзшая речка – долинка была невелика, и теплые ключи, парившие в скрывавшемся за вековыми соснами озерке, затягивали ее клочьями густого, словно кисель, тумана, дымкой стелившегося сквозь лес – «Или они такие страшные? Но почему тогда вы не побоялись гоняться за этой кобылой?»

– «Они уходят на север, не оставляя никаких следов. Все жеребцы и кобылы сейчас ищут этого жеребенка, но…» – мотнув головой, пони прервал разговор, и тяжело вздохнув, потрусил вниз, в сторону деревни. Мотнув головой в его сторону, призывая своих ребят не отставать, я пустилась за ним, старясь не потерять бурую спину среди летящих над заснеженной землей клочьев тумана. Странная аномалия вновь подняла температуру и влажность, и, уже подходя к небольшой площади в центре деревни, я почувствовала, что еще немного – и просто рухну на землю, обливаясь потом под своими доспехами. Толстая войлочная подкладка мгновенно пропиталась влагой, скользя по мне, словно намыленная пижама, и все, о чем я мечтала в тот момент, была бадейка с теплой, или хотя бы прохладной водой, но – только после посещения того заведения, куда даже принцессы ходят пешком, теряя при этом толику божественного достоинства.

Однако жизнь внесла свои коррективы в мои планы, чему, впрочем, я уже почти не удивлялась.

– «Что это там?» – насторожился наш проводник, уставившись на толпу, неподвижно стоявшую в центре площади – «Неужели нашли?»

– «Похоже, что нашли» – помрачнела я, разом забыв про собственные проблемы. Сгрудившись, пони стояли кружком, спина к спине, и, казалось, о чем-то негромко разговаривали, опустив головы до самой земли – «Так, ребята! Эту – в один из домов, стеречь! Трое – со мной!»

– «Думаешь, дело плохо?» – поинтересовалась Черри, глядя на столпившихся на площади жителей – «И почему они не несут его в дом, раз нашли?».

– «Потому что над живым так не стоят, Черри» – негромко буркнула я. Однако мои слова услышала одна из гвардейских кобыл, умудрившаяся при этом громко вскрикнуть, выдавая наше присутствие жителям деревни. В мгновение ока круг пони рассыпался, и в следующий момент мне пришлось отступить на крыльцо ближайшего дома, вталкивая в него сжавшуюся обвиняемую, к которой рванулось большинство сельчан – «Назад! Назад, я сказала!»

– «Это она! Она!» – громче всех орала какая-то молодая кобыла, по щекам которой бежали дорожки слез. Её светло-голубая шерсть намокла, и в цвете факелов и фонарей казалась темно-синей, словно она всю ночь обливалась холодной водой, блестевшей среди густых прядей хрусткими льдинками – «Дайте мне пройти! Я хочу посмотреть ей в глаза!»

– «Посмотри в мои, если хочешь!» – грозно рявкнула я, ударом крыльев поднимая небольшую снежную бурю – «Всем стоять и не дергаться! Работает Легион! Все, кто будет заниматься непотребством, будут считаться соучастниками! Ясно?!»

– «Легион? Не знаем никакого Легиона! Отдать нам эту кобылу!» – проорал кто-то, напирая из задних рядов – «Вы посмотрите, что она с ним сделала!»

– «Посмотрим! Обязательно посмотрим!» – торжественно кивнула я. Главное было занять эту толпу, возглавить ее, и уж потом, повести туда, куда нужно – «Но чтобы подозреваемая не убежала, мы должны ее запереть! Есть в этом доме комната без дверей и окон?»

– «Да бросить ее в отхожее место, и вся недолга!» – не очень уверенно предложил кто-то – «Утопнет – да и Дискорд с ней, с ведьмой!»

– «Вот тебя туда и бросим, раз такой умный!» – рыкнула я, стараясь поддерживать начальственный тон и нужный градус неадекватности, не давая разгоряченным жителям деревни прийти в себя и начать хотя бы немного соображать – «В общем, нужно двое добровольцев – охранять дверь. Еще один – под окно, чтобы не убежала».

– «Я! Я готов!» – послышались голоса из толпы. Выбрав глазами самых здоровых и не слишком бойких из жителей, я ткнула в них копытом, оставив прочих томиться в недоумении возле крыльца.

– «А мы? Что теперь делать-то?»

– «Суд будет открытым и скорым!» – торжественно, словно комиссар, провозгласила я, хотя предчувствие чего-то нехорошего уже затапливало мое сознание, словно радужная нефтяная пленка, расползающаяся по мелкой лужице – «Поднимите, пожалуйста то, на что вы там смотрели, и внесите в дом. Негоже ему так… Лежать-то…»