Рождение легиона

Последние слова, произнесенные нормальным, слегка охрипшим голосом, подействовали лучше всего. Мрачно кивнув друг другу и отводя глаза от темного свертка, чернеющего на снегу, пони потрусили к центру площади. Вскоре, мы собрались в широкой комнате большого дома, мрачно глядя на стол, на котором лежала чья-то толстая вязаная куртка, покрытая густым слоем инея. Снег и лед покрывали ее равномерно, а толстые сосульки, свисавшие с краев вязаной ткани, уже начали свое тихое «кап-кап», словно плакальщицы, заводящие заупокойную песнь.

– «В проруби его нашли. Ниддл Фир за водой пошла, для купания, а тут…» – откинув захрустевшую материю, я стиснула зубы, пережидая волну ужаса, прокатившуюся по моему телу, и словно таран, ударившую по голове. Нашему взгляду предстала поистине ужасная картина – выгнутое дугой, маленькое тельце было буквально распотрошено на части, словно кто-то ужасный, не ведающий жалости, рвал на части малыша, и лишь наигравшись, бросил останки изуродованного тельца в теплую воду ключа. Я молча стояла над телом, тупо глядя на задние ножки жеребенка – болтавшиеся на обрывочках кожи, они лежали рядом с туловищем, и от этого зрелища мне одновременно хотелось и закричать, и молча продолжать стоять рядом, не в силах сдвинуться с места. В голове билась глупая, хаотично мечущаяся мысль о том, что нужно было срочно что-то делать, куда-то бежать, что-то говорить… И одновременно с ней, росло понимание того, что делать что-либо уже было поздно.

Однако…

Сощурив глаза, я присмотрелась к телу повнимательнее. Потом, не обращая внимания на ропот толпы, перевернула его на бок, стараясь дышать ровно и глубоко, чтобы не вывернуться наизнанку прямо тут, среди всей этой деревенской братии.

– «Его нашли в… В проруби?»

– «Да. Вот, она. Фир даже ныряла за ним, пока не вытащила» – кивнула головой какая-то старуха – «Ох, богини-богинечки, да что ж это за лишение-то такое? За что ж такая напасть-то? Волки поели, бедного!».

Поглядев на меня, белая пегаска отшатнулась, и отвернувшись, двинулась в сторону комнаты, где закрыли бежевую кобылу. Я вскинула было голову, но тут же вернулась к осмотру, заметив, что за моей подругой двинулся еще один легионер.

– «Почему волки?» – поинтересовалась я. Мои копыта легли на хрустнувший труп, и принялись аккуратно исследовать его, нежно поглаживая уже мертвую плоть жеребенка. Сколько ему было? Семь? Десять лет? Он был уже достаточно крупным, и, наверное, в Понивилле, уже ходил бы в школу, с радостным криком прибегая домой…

«Сосредоточься! Не время! Помоги ему, хотя бы вот так!»

– «Уже месяц, как они ходят по деревне ночью. Опасные звери!» – передернувшись, пони завертели головами, словно опасаясь, что оставшиеся на улице гвардейцы не устоят против сказочных зверей – «Следов не оставляют… Ну, на снегу не оставляют. А стены домов и доски на крыльце у многих исцарапаны. Словно в дома они рвутся, к пони. И вот… Дорвались».

– «А у кого он жил? Кто его мать?»

– «Да не было у него матери, милая. Совсем не было» – вновь прошепелявила старуха, опасливо отворачивая голову от тела – «Подкидыш, знамо ж тебе говорят! Звать… Звали его Бург, а почему так – уже и не помнит никто. Семь годочков ему было…»

– «Он жил… Ну, жил он то у одной семьи, то у другой» – смущенно признался давешний земнопони, теребя нечесаную бороду, оказавшуюся светло-рыжей – «То там прибьется, то тут… Так и…»

– «Ясно. Никому не нужный подкидыш» – дернула я веком. Осмотр занимал меня все больше и больше, накрывая меня волной удивления и ужаса. Потрошение трупа убитого жеребенка – это было страшное испытание, и даже сейчас, по прошествии многих лет, я ощущаю его внутренности и кости на своих копытах, словно это случилось буквально вчера. Но кто-то должен был это делать, и чем дальше я углублялась в свои изыскания, тем больше хмурилась, периодически вскидывая голову и глядя на окружавший меня, четырехногий народ.

– «Хорошо. У кого он был последний раз?»

– «Дык неизвестно. Днем бегал с остальными жеребятами, а вечером… Вечером его и выловили из полыньи».

– «Узнай у жеребят, что он говорил, что делал… Стоп, не нужно» – подняв голову, я четким голосом продиктовала приказ – и сама же его отменила, глядя в светящиеся глаза стража, притаившегося на одной из балок. Услышав испуганные голоса, он недовольно сощурился на меня, стараясь не смотреть вниз. Похоже, вид маленького тела не оставил равнодушным даже его – «Значит так, брат, облетишь деревню, найдешь следы на домах. Затем – облет долины и поиск следов. В лес не углубляйся без причины. Сделаешь?»

– «Ты мной не командуешь, Легат!» – попытался было ворохнуться юнец, но, углядев в моих сузившихся глазах что-то для себя недоброе, он тут же остыл и нехотя буркнул – «Ладно. Сделаю».